Наиболее известное достижение в теории управления

Анализ производится путем раскрытия следующих пунктов:

1.                Наиболее известное достижение в теории управления

2.                Основные работы (труды)

3.                Основные положения

4.                Отличительные характеристики от предшественников

5.                Принадлежность к школе (направлению) теории управления

6.                Наличие эмпирического исследования (если есть, его краткое описание)

7.                Наиболее яркие примеры организаций, использующих в своей практике управления положения исследований данного автора

8.                Возможность использования отдельных положений в современной практике

В конце необходимо указать литературу, желательно наличие первоисточников (т.е. работ исследуемого автора).

Лекция 7. Построение перцептивного образа

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• основные подходы к исследованию восприятия как репродуктивного и конструктивного процесса;

• основные положения экологического подхода к зрительному восприятию;

• основные положения гипотезы перцептивной готовности и теории перцептивных гипотез;

• для чего используется метод систематических перцептивных искажений в исследовании восприятия и каковы его разновидности;

• возможности моделирования процесса восприятия;

уметь

• различать восходящие и нисходящие когнитивные процессы;

• оценивать роль сенсорной информации и фоновых знаний об окружающем мире в процессах нормального и искаженного восприятия;

владеть

• базовыми понятиями экологического и когнитивного подходов в психологии восприятия.

Основные методологические подходы к исследованию восприятия

В этой главе мы познакомимся с основными теоретическими подходами, разработанными в психологии, которые призваны описать, какие психические процессы обеспечивают построение перцептивного образа, или образа восприятия. До сих пор мы рассматривали лишь отдельные аспекты этого процесса. Тем не менее мы уже успели обнаружить, что лишь в некоторых случаях, как, например, при стереоскопическом зрении, информации, представленной на сетчатке глаза, оказывается достаточно для того, чтобы возникло определенное этой информацией ощущение. В других случаях, как было показано, найти однозначные корреляты для того или иного ощущения – затруднительно или вовсе невозможно. Требуется предположить существование каких-либо более сложных вышележащих процессов, которые обеспечивают такие ощущения.

Тем не менее до сих пор существует подход к описанию процессов восприятия, который стремится представить процесс порождения перцептивного образа лишь на основе обработки сенсорной информации, поступающей извне. Теории, разрабатываемые в рамках такого подхода, принято обозначать термином объектно-ориентированные. Данная группа теорий делает акцент в первую очередь на исследовании так называемых восходящих когнитивных процессов, которые строятся от воспринимаемого стимула к субъекту его обнаружения, т.е. "снизу вверх", "от частного к общему". Они в значительной степени предопределяются физическими свойствами стимулов, воздействующими на наши органы чувств. Поэтому восходящие процессы познания по-другому обозначаются как процессы, управляемые стимулами. Основная задача исследователя в этом случае состоит в детальном и правильном описании самих стимулов, обеспечивавших такие процессы восприятия.

Другим направлением теоретического анализа процессов восприятия является субъектно-ориентированный подход. Согласно этому подходу образ восприятия строится на основе фоновых знаний, хранящихся в долговременной памяти, которые обеспечивают высокоуровневую интерпретацию сенсорной стимуляции. Принцип организации процессов, руководящих познанием такого рода, – "сверху вниз", "от общего к частному", поэтому их называют нисходящими когнитивными процессами. Системы познания, которые отвечают за единство представления объекта и действия с ним, в современной психологии принято обозначать термином когнитивная схема. Поэтому другое их название – процессы, управляемые схемами. Основная задача исследователя восприятия в этом случае состоит в том, чтобы описать, каким образом субъект строит для себя образ восприятия, используя эти схемы в качестве базового инструмента. Как правило, субъект восприятия здесь рассматривается теоретиками восприятия по аналогии с субъектом мышления, а сами процессы восприятия в значительной степени уподобляются мыслительным процессам, что, как мы увидим далее, отражается даже в названиях теорий восприятия такого плана.

Восприятие как непосредственный процесс

Восприятие как непосредственный процесс было представлено в большом числе теорий, начиная с классических времен, т.е. времен становления психологии как научного знания. В качестве примера такого подхода к восприятию можно рассматривать классическую интроспективную теорию, а также гештальтпсихологию восприятия. Эти теории сегодня имеют скорее исторического значение. Поэтому мы не будем рассматривать здесь эти теории в деталях. Более интересна и современна реализация такого подхода к исследованию и описанию процессов восприятия, представленная в работах американского психолога, заложившего основы экологического подхода к исследованию познания – Дж. Гибсона (1904–1979). Ранний вариант его теории зрительного восприятия известен как перцептивная психофизика Дж. Гибсона. Более поздний, доработанный вариант его перцептивной психофизики получил название экологической теории зрительного восприятия. Именно эти теории мы и рассмотрим в качестве примеров реализации в теориях восприятия объектно-ориентированного подхода. Кроме того, представляют интерес попытки компьютерного моделирования процессов зрения, которые реализуют принцип "снизу вверх".

Перцептивная психофизика Дж. Гибсона

Как уже было сказано, перцептивная психофизика представляет собой более ранний вариант в разработке экологического подхода к зрительному восприятию. Основная идея этой теории состояла в поиске прямого соответствия между стимулами, воздействующими на органы чувств, и образом восприятия. Мы уже знаем из предыдущего изложения, что поиск соответствий между физическим стимулом и порождаемым им ощущением представляет собой главную задачу классической психофизики Г. Т. Фехнера, которую принято обозначать как сенсорную психофизику, или психофизику ощущений. Отдавая должное заслугам Г. Т. Фехнера, Дж. Гибсон (Gibson, 1951) считал, что сенсорная психофизика в значительной степени представляет собой вариант реализации научной абстракции, так как описывает процессы, имеющие отношение лишь к ситуации лабораторного эксперимента. В реальной жизни мы имеем дело не столько с отдельными ощущениями, сколько с образом восприятия в целом. Надо сказать, что к моменту разработки Дж. Гибсоном теории перцептивной психофизики в середине прошлого века идеи гештальтпсихологии о примате целого и несводимости образа восприятия к сумме отдельных ощущений получили широкое распространение и поддержку в психологии.

Отсюда Гибсоном ставилась задача найти соотношения между стимулами и образом восприятия несколько иного рода, чем те, которые предполагались сенсорной психофизикой. В связи с этим Гибсон предложил пересмотреть и само представление о стимулах восприятия. Если в классической сенсорной психофизике стимулом, обеспечивающим, например, зрительное восприятие, является свет, обладающий ограниченным набором физических свойств, то в перцептивной психофизике предлагается говорить о стимулах более сложной конфигурации. Такие стимулы Гибсон обозначает как стимулы высшего порядка.

Считается, что идея существования таких стимулов зародилась у Дж. Гибсона во времена Второй мировой войны, когда ему было предложено подготовить учебный фильм, который должен был на психологическом языке описывать проблемы, с которыми сталкиваются военные летчики при приземлении. В результате было описано переживание моделей оптического потока. Такие модели оптического потока мы уже рассматривали в предыдущих главах, когда говорили о восприятии глубины и движения. Речь идет о параллаксе движения и оптическом градиенте расширения. Это и есть стимулы высшего порядка в понимании Гибсона. Исследуя во время Второй мировой войны вопросы, связанные с тренировкой навыков пилотирования боевого самолета у военнослужащих американских ВВС, он сумел показать, что информации, которая содержится в этих стимулах, достаточно для точного пилотирования самолета и его приземления. Она позволяет точно контролировать и место посадки самолета, и скорость приближения к месту приземления, и степень удаленности самолета от этого места.

Дальнейший поиск стимулов высшего порядка велся Дж. Гибсоном и Э. Гибсон, в частности, в рамкам исследований перцептивного научения (см., например, Gibson & Gibson, 1956; русский перевод: Гибсон, Гибсон, 1999). Однако вскоре он вынужден был пересмотреть ряд положений своей первоначальной теории. В частности, идея поиска стимулов высшего порядка показалась ему малопродуктивной. Более того, в конце концов он и вовсе отказался от понятия стимула. Вместо этого стало использоваться понятие "инварианты зрительного восприятия".

Экологический подход к зрительному восприятию

В экологической теории зрительного восприятия Дж. Гибсон (1987) развивает основную мысль своей первоначальной теории восприятия, названной перцептивной психофизикой, – мысль о том, что вся информация об окружающем мире целиком и полностью представлена в оптическом потоке. Таким образом, делается вывод, что для построения образа восприятия вполне достаточно сенсорной информации, представленной в оптическом потоке. Эта информация полностью описывает воспринимаемый мир.

Дж. Гибсон настаивает на различении воспринимаемого, знаемого и физического миров.

Физический мир – это тот мир, что существует помимо человека и никак не связан с ним, хотя человек тоже является частью физического мира. Физический мир существует объективно, независимо от наших знаний о нем. Он существовал еще до возникновения человека и будет существовать, если с человечеством что-то случится.

Человек имеет определенные представления о физическом мире. Эти представления формируют знаемый мир. Знаемый мир может меняться по мере развития наших знаний об окружающем нас физическом мире.

Часть знаний о физическом мире мы получаем благодаря нашей способности воспринимать окружающий мир, поэтому необходимо говорить еще и о воспринимаемом мире. Воспринимаемый мир отражает то, как физический мир представлен в нашем восприятии. Не все факты физического мира присутствуют в воспринимаемом нами мире, хотя часть этих фактов и закономерностей может быть представлена в знаемом мире. Например, мы знаем о существовании радиоволн в физическом мире электромагнитных явлений и даже используем эти знания в нашей жизни. Но мы не способны воспринять их. Как уже отмечалось, практически единственным спектром электромагнитных излучений, которые присутствуют в нашем восприятии, является видимый спектр, т.е. наше восприятие мира электромагнитных явлений ограничивается восприятием света и цвета.

В то же время следует отметить, что воспринимаемый мир не является лишь бледным отражением физического мира, каким, по мнению Сократа, является мир вещей по отношению к миру идей. Напротив, воспринимаемый мир обладает и своей спецификой, которая не имеет однозначных коррелятов в физическом мире. Например, в физическом мире отсутствуют человеческая улыбка и сексуальная привлекательность. Это факты только воспринимаемого мира.

Следовательно, рассуждал Гибсон, воспринимаемый нами мир нужно отличать от физического: ведь не все факты физического мира присутствуют в воспринимаемом мире и наоборот. Воспринимаемый, или видимый, мир нельзя отождествлять с простым видимым полем. Видимое поле – лишь часть видимого мира. Оно, в отличие от воспринимаемого мира, ограничено наличной стимуляцией.

Гибсон говорил, что одна из главных ошибок тех исследователей, которые рассуждают о природе восприятия, заключается в том, что они пытаются сразу ответить на вопрос "Как мы воспринимаем?", минуя более важный и значимый вопрос "Что мы воспринимаем?". Поэтому значительная часть его последнего и, по-видимому, главного и основополагающего труда, посвященного зрительному восприятию, "Экологический подход к зрительному восприятию", увидевшего свет в 1979 г. уже после смерти Гибсона, посвящена именно описанию воспринимаемого мира.

Гибсон утверждает, что поскольку воспринимаемый мир отличается от физического, то и способы его описания также должны быть другими. Поэтому он отвергает возможность описания воспринимаемого, видимого мира на языке физической оптики. Для понимания того, что мы воспринимаем, нужен другой язык – язык экологической оптики. Термин экологическая означает, что факты и события воспринимаемого мира не могут быть рассмотрены вне той роли, которую они играют для человека и животного. В связи с этим Гибсон вводит понятие возможностей. Тот или иной факт окружающего нас мира может представлять для нас различные возможности. Например, перепад двух плоскостей может восприниматься как обрыв или как уступ в зависимости от того, в какой степени этот перепад соизмерим с нашим ростом и какую опасность он может в связи с этим представлять для нас. Стул воспринимается нами как средство для сидения не потому, что эта функция стула сохранилась в нашем прошлом опыте, а потому, что его конструкция дает нам такую возможность.

И только подробно обсудив устройство воспринимаемого мира в терминах разработанной им экологической оптики, Дж. Гибсон переходит к вопросу о том, как мы этот мир воспринимаем. Он указывает на то, что зрительное восприятие окружающего нас мира, конечно же, возможно только благодаря свету. Но сам свет представляет собой лишь физическое явление и, следовательно, относится исключительно к физическому, а не воспринимаемому миру. Именно поэтому, по мнению Дж. Гибсона, было бы неправильно сказать, что мы воспринимаем свет. Свет мы не воспринимаем. А воспринимаем мы объемлющий оптический поток. Это не просто свет как физическое явление, это особым образом структурированный для субъекта восприятия свет.

Структуру объемлющего потока можно описать с помощью зрительных телесных, т.е. трехмерных, углов, общая вершина которых лежит в точке наблюдения (рис. 7.1). Сами телесные углы оказываются различными в зависимости от положения наблюдателя и источника света. Однако важным являются не размеры этих углов, а соотношения между ними. В связи с этим Гибсон развивает идею об инвариантности, т.е. неизменности, глубинных соотношений объемлющего оптического потока.

Неизменность структуры оптического потока обозначает инвариантность его глубинной структуры. Источником инвариантности является в первую очередь относительное постоянство компоновки поверхностей. Иными словами, до тех пор пока неизменной остается сама компоновка воспринимаемых поверхностей, неизменной остается и глубинная структура объемлющего оптического потока, несмотря на возможное движение наблюдателя и источника света, в качестве которого обычно выступает солнце. Последние два фактора, напротив, являются источником вариативности поверхностной структуры объемлющего оптического потока.

Рис. 7.1. Структура объемлющего оптического потока

Таким образом, предполагается, что процесс восприятия связан с выделением устойчивых инвариантов в изменчивой, вариативной, структуре оптического потока, по-другому называемого оптическим объемлющим строем. Это достигается за счет активного исследования субъектом окружающего его мира – того мира, который этот субъект способен воспринять.

Такая активность носит исключительно двигательный характер, т.е. связана с поиском и отбором релевантной для зрительного восприятия информацией: движения глаз → движения головы → перемещения наблюдателя в пространстве (локомоции). Результатом такой сложной иерархически организованной системы активности и является вычленение нужных зрительных инвариант, содержащихся в информации, представленной оптическим потоком.

Надо отметить, что Гибсон не только разработал ряд теоретических положений, которые объясняют возможные механизмы зрительного восприятия как акта прямого зрения, но и осуществил ряд экспериментальных исследований, которые были призваны поддержать его теорию. Также в подтверждение его теории свидетельствует ряд фактов, полученных вне его экспериментов, но предполагавших сходную с ним методологию. В частности, в пользу экологической концепции Гибсона, безусловно, свидетельствуют уже рассмотренные нами исследования биологического движения.

Подводя итог этому обсуждению, необходимо отметить, что в целом теория Дж. Гибсона неплохо объясняет факты неискаженного восприятия в условиях обогащенной стимуляции. Тем не менее она с трудом может истолковать факты иллюзорного восприятия. На этот недостаток своей теории обращал внимание и сам Дж. Гибсон. Однако он считал, что задача объяснения иллюзий восприятия не является первоочередной.

Моделирование процесса восприятия

Еще одним примером реализации объектно-ориентированного подхода, описывающего процесс восприятия по принципу "снизу вверх", является информационно-вычислительный подход к зрительному восприятию. Основоположником его считается англо-американский исследователь, специалист в области компьютерного моделирования процессов восприятия Дэвид Марр (1945–1980). Подобно Дж. Гибсону Д. Марр утверждал о необходимости разграничения того, что осуществляется в ходе восприятия, и того, как это осуществляется. Он считал очень важным понять, что делает зрительное восприятие, прежде чем мы сможем обратиться к решению вопроса о том, какие конкретные перцептивные механизмы это обеспечивают.

Таким образом, Д. Марр пришел к заключению о существовании трех уровней представления зрительной сцены, которые различаются сложностью описания. Они могут рассматриваться как стадии построения перцептивного образа.

На первой стадии осуществляется построение первичного наброска. Этот способ представления зрительного образа несет в себе общую информацию о контурах, углах, распределении яркостей и т.п. Затем эта информация используется на второй стадии построения перцептивного образа, результатом которой является формирование 2,5-мерного представления зрительной сцены.

2,5-мерный набросок несет в себе более детальную информацию, включающую выделение глубины и ориентации видимых поверхностей. Но это еще не полное представление зрительной сцены, так как оно не является независимым от наблюдателя. Сам наблюдатель оказывается как бы центром отсчета в этой системе, т.е. зрительная информация остается в сущности ретинальной по своей природе.

Наконец, на третьей стадии осуществляется еще более тонкий анализ зрительной информации. Результатом этого становится построение трехмерной модели зрительной сцены. Это представление уже не зависит от положения наблюдателя и обладает свойством константности.

Надо сказать, что теория Марра, разработанная в первую очередь в рамках теории искусственного интеллекта, не является строго психологической по своему содержанию, но она оказала и продолжает оказывать существенное влияние и на развитие психологических теорий восприятия.

Восприятие как конструктивный процесс

Традиция исследования восприятия как конструктивного процесса имеет не менее долгую историю, чем уже рассмотренный реконструктивный подход. Напомним, что такой подход предполагает теоретические построения, в которых процессы восприятия фактически отождествляются с процессами мышления.

Первые попытки описания процессов восприятия по аналогии с процессами мышления, по-видимому, принадлежат еще немецкому физиологу Г. фон Гельмгольцу, разработавшему в XIX в. теорию бессознательных умозаключений, которая описывает процессы построения перцептивного образа. Г. Гельмгольц предположил, что восприятие представляет собой процесс порождения бессознательных умозаключений, где большая посылка обозначает прошлый опыт субъекта, малая посылка – наличное сенсорное содержание, а вывод – образ восприятия. Отличие восприятия от процессов мышления, таким образом, по Гельмгольцу, заключается лишь в том, что мышление – это сознательный процесс, когда вывод делается на основе сознательного сопоставления посылок. Восприятие – процесс бессознательный, скрытый от непосредственного интроспективного наблюдения.

Но наибольшую популярность такого рода теории приобрели лишь во второй половине XX в. в связи с развитием информационно-когнитивного подхода в психологии и появлением современной когнитивной психологии. Именно тогда теории такого плана заняли центральное место в объяснении процессов построения образа восприятия. В этом параграфе в качестве примера наиболее влиятельных конструктивных теорий восприятия, предложенных во второй половине XX в., мы рассмотрим гипотезу перцептивной готовности Дж. Брунера и теорию перцептивных гипотез Р. Грегори.

Роль мотивации и когнитивных ожиданий в процессах восприятия

Непосредственными предпосылками развития конструктивных теорий восприятия стали работы конца 40-х – начала 50-х гг. прошлого века. К этому времени уже практически исчерпали себя господствовавшие в психологии с начала века теории глубинной психологии (психоанализа) и бихевиоризма, в целом не проявлявшие значительного интереса к исследованию процессов познания. Основным предметом их исследовательского интереса были процессы научения, мотивации и эмоциональные реакции.

Ответом на такое положение дел в психологии того времени стало развитие нового направления исследований, получившего название "Новый Взгляд". Целью Нового Взгляда было задать новый импульс работам по психологии познания, привнеся в них часть проблематики мотивации и научения, и, напротив, обогатить работы по психологии мотивации и личности знаниями из области психологии познания.

Среди важных работ такого плана были исследования Дж. Брунера, позже ставшего одним из зачинателей когнитивной революции в психологии. Остановимся на некоторых из его наиболее значительных исследований.

В первую очередь следует отметить его работы, изучающие влияние фактора мотивации на перцептивные процессы. Так, в одном из экспериментов (Брунер, 1977) принимали участие 10-летние дети. Одну группу испытуемых составили дети из обеспеченных семей, а вторую – дети из малообеспеченных семей. Задача испытуемых состояла в том, чтобы оценивать размер монет от одного до пятидесяти центов. Использовался психофизический метод средней ошибки, или установки (см. гл. 3). Испытуемые должны были с помощью специального устройства уровнять размер монеты и отверстия в этом устройстве.

Результаты обнаружили, что дети в целом склонны переоценивать размер монет. Особенно это было заметно для монет номиналом 5 центов и более. При этом для детей из малообеспеченных семей такая иллюзия размера оказалась значительно более выраженной. Они переоценивали размер монет от 25 до 50%, тогда как для детей из хорошо обеспеченных семей такая переоценка составляла лишь от 10 до 20%. Важно отметить также, что при оценке картонных кружков такого же размера, как и монеты, описанной иллюзии не наблюдалось ни в одной из двух экспериментальных групп. Таким образом, было показано, что воспринимаемый размер предмета в значительной степени зависит от его субъективной ценности.

Другим важным экспериментальным свидетельством влияния мотивационной и эмоционально-волевой сферы личности на процессы восприятия является открытый Дж. Брунером и Л. Постманом эффект перцептивной защиты. Эти исследователи предлагали испытуемым задачи лексического решения. На экране демонстрировали последовательности букв. Задача испытуемого состояла в том, чтобы как можно быстрее, но без ошибок, определить, является ли данная последовательность букв осмысленным словом английского языка или не является. Хитрость процедуры заключалась в том, что часть слов, использовавшихся в эксперименте, представляла собой "запретные" слова ненормативной лексики. Оказалось, что при предъявлении таких слов время реакции испытуемых увеличивалось, а в ряде случаев они вообще давали неверные ответы. Интересно, что в ситуации, когда о наличии таких слов в экспериментальном наборе испытуемых уведомляли заранее, описанный эффект замедленной реакции исчезал. Вывод Брунера и Постмана состоял в том, что человек в первую очередь воспринимает то, что он готов воспринять в данной ситуации и в данный момент времени.

Перцептивная готовность и перцептивные гипотезы

Эти работы и их выводы послужили Брунеру основой для выдвижения гипотезы, описывающей процесс порождения перцептивного образа. Она получила название гипотезы перцептивной готовности. Согласно этой гипотезе образ восприятия в значительной степени зависит от того, насколько готовы в данный момент перцептивные категории, которые обеспечивают его формирование. Если какая-либо из перцептивных категорий не готова, процесс восприятия будет затруднен, и в итоге может возникнуть иллюзорный образ.

Представьте себе, что вы стоите вечером или в плохую погоду, когда затруднена видимость, на остановке и с нетерпением ждете автобуса. Велика вероятность в этой ситуации, что вы примете за приближающийся автобус грузовик, похожий на него. Понятно, что эта иллюзия связана с тем, что вы готовы в первую очередь увидеть приближающийся к остановке и ожидаемый вами автобус, а не грузовик, который вы не ждете.

Итак, гипотеза перцептивной готовности Брунера утверждает, что восприятие прежде всего включает акт категоризации сенсорной информации, поступающей на органы чувств. На "вход" организма подается некоторое воздействие, а он отвечает, относя его к соответствующему классу вещей или явлений. На основе определенных характеристик или критических свойств воздействия происходит избирательное отнесение объекта к той, а не иной перцептивной категории. Это и есть процесс категоризации.

Далее Брунер указывает на то, что понятие "готовность категории" хорошо объясняет факт избирательности нашего восприятия. Чем больше готовность категории, тем: а) меньше необходимо информации для отнесения объекта к этой категории; б) шире набор характеристик "входа", которые будут приняты как соответствующие этой категории; в) вероятнее, что другие категории, в той же или даже большей степени соответствующие "входу", будут заторможены (Брунер, 1977).

Процесс восприятия, таким образом, описывается как развернутый во времени процесс конструирования перцептивного образа на основе актов категоризации и поиска релевантной информации. Он включает в себя четыре основных стадии.

1. Первичная категоризация.

2. Поиск признаков.

3. Подтверждающая проверка.

4. Завершение проверки.

На стадии первичной категоризации осуществляется, как говорит Брунер, первичный "безмолвный" процесс, обеспечивающий перцептивную изоляцию объекта или явления. Здесь еще исключена какая-либо сложная когнитивная активность. На этой стадии "значение" события может ограничиваться только тем, что это – "объект", "звук" или "движение".

На следующей стадии – стадии поиска признаков – запускается процесс, который должен обеспечить субъекта восприятия более богатой сенсорной информацией. Если первичное соответствие оказывается неточным или вероятность связи между признаками найденной категории в прошлом опыте очень мала, на сцене появляется сознательный поиск признаков, который призван ответить на вопрос: "Что это за вещь?"

Субъект начинает искать дополнительные признаки, которые помогли бы ему более точно категоризировать объект. При таких обстоятельствах "входы" организма оказываются максимально "открытыми", т.е. наша сенсорная система готова воспринять как можно больше информации.

Результатом поиска признаков является предварительная категоризация. Она запускает следующий этап построения перцептивного образа – стадию подтверждающей проверки. На этой стадии происходят качественные изменения в характере процессов поиска признаков. "Открытость" входов, характерная для предыдущей стадии, резко сокращается. Это значит, что теперь поиск ограничивается лишь кругом признаков, которые могут подтвердить предварительную категоризацию. Другие признаки просто не "замечаются" системой восприятия.

Наконец, на четвертой, завершающей, стадии осуществляется завершение проверки. Для этой стадии, как указывает Брунер, характерно окончание поиска признаков.

"Открытость" к дополнительным признакам здесь почти исчезает, и несоответствующие найденной категории признаки либо отбрасываются, либо блокируются. Если объект отнесен к категории с высокой вероятностью, то порог опознания конфликтных для этой категории признаков увеличивается почти на порядок. Если же восприятие осуществляется в условиях обедненной стимуляции, как это имеет место, скажем, в нашем примере с автобусной остановкой, конфликтные признаки, тем не менее, могут постепенно перевесить, и процесс построения образа восприятия вернется на предыдущую стадию. Это возвращение может быть связано с появлением новой, более вероятной перцептивной категории.

Идеи Брунера о перцептивной готовности в значительной степени пересекаются с представлениями о процессах восприятия, которые были развиты в работах еще одного видного англо-американского исследователя и теоретика восприятия Р. Грегори (1923–2010). Его точка зрения на процесс формирования перцептивного образа получила название теории перцептивных гипотез.

Согласно этой теории восприятие представляет собой мыслительный процесс, в котором происходит порождение и "экспериментальная" проверка перцептивных гипотез (Грегори, 1972). Чем беднее сенсорная стимуляция, тем больше вероятность того, что выдвинутая гипотеза будет отвергнута. В этом случае возникают иллюзорные образы, а сам процесс порождения перцептивного образа может быть значительно растянут во времени.

Важным отличием теории Р. Грегори от рассмотренной в предыдущем параграфе теории Дж. Гибсона является то, что в теории Грегори подразумевается, что сенсорная информация всегда оказывается беднее образа восприятия. Иными словами, предполагается, что нам в процессах восприятия всякий раз доступна лишь часть свойств объекта, так как далеко не всегда эти свойства могут воздействовать на наши органы чувств непосредственно. Например, когда мы смотрим на воду в пруду холодным осенним днем, мы склоны воспринимать ее холодной и жидкой, хотя и не имеем непосредственного чувственного контакта с этими свойствами воды. Эти характеристики домысливаются нами на основе выдвинутых гипотез.

Метод систематических перцептивных искажений

Таким образом, мы видим, что и в работах Брунера, и в работах Грегори восприятие рассматривается как активный процесс создания перцептивного образа на основе имеющейся у субъекта информации. Этот процесс обычно свернут во времени в силу того, что, как правило, восприятие осуществляется в условиях крайне обогащенной, если не сказать избыточной, сенсорной стимуляции, признаки которой однозначно свидетельствуют в пользу легко выдвигаемых гипотез. В то же время предполагается, что процессы восприятия могут быть затруднены, если условия восприятия оказываются слабо обогащенными сенсорной информацией, как это имеет место, например, в условиях перцептивной и сенсорной депривации или в условиях, когда исследователь намеренно искажает условия восприятия с помощью различных приемов. Именно такой прием намеренного и систематического искажения сенсорной информации и используется в экспериментальных исследованиях восприятия, реализующих конструктивный подход.

К систематическим перцептивным искажениям относят: инверсию сетчаточного образа, его реверсию, одновременную инверсию и реверсию образа, смещение образа по вертикали, горизонтали или во времени, а также изменение знака бинокулярной диспаратности.

Инверсия образа на сетчатке. Этот прием заключается в том, что изображение, проецируемое на сетчатку глаза, переворачивается на 180°. Первые исследования такого рода принадлежат Дж. Стрэттону. Его заинтересовал тот факт, что оптическая система глаза устроена так, что образ окружающего мира на сетчатке оказывается перевернутым. Поэтому он задался вопросом, что будет, если этот образ еще раз перевернуть, поставив его как бы "с головы на ноги". Для ответа на этот вопрос Стрэттон в течение нескольких дней носил специальные линзы, осуществлявшие такое искажение зрительного образа. Его исследования породили целое направление в изучении процессов восприятия, связанное с процессами перцептивной адаптации.

Стрэттон, резюмируя основные факты, полученные им в результате наблюдений, отмечал, что в ходе инвертированного восприятия изначально имеет место ярко выраженное рассогласование между представлениями о нормальном зрении, запечатленными в памяти, и актуальными образами. "...Предметы осмысливались совершенно иначе, чем воспринимались", – писал Стрэттон в своем дневнике (цит. по Грегори, 1970). Важно, однако, отметить, что рассогласования такого рода постепенно проходили. День ото дня Стрэттон постепенно приспособился к новым фактам его восприятия и окружающий мир казался ему почти нормальным. Для этого потребовалось всего несколько дней.

В то же время критики такого рода фактов перцептивной адаптации утверждают, что, по-видимому, следует различать двигательную адаптацию, которая несомненно имела место в таких исследованиях, и действительно перцептивную адаптацию, в фактах которой можно сомневаться. Ведь у Стрэттона и в последующих исследованиях отмечалось, что даже после того, как испытуемый практически полностью приспосабливался к новому сенсорному опыту, окружающий мир все равно казался ему несколько странным.

Интересны также факты, касающиеся феноменов инвертированного зрения, полученные в работах А. Д. Логвиненко, проведенных под руководством А. Н. Леонтьева (Логвиненко, 1976). Логвиненко, используя различение видимого мира и видимого поля, приходит к выводу, что систематические перцептивные искажения ведут к тому, что окружающий мир начинает восприниматься как картинка, т.е. видимый мир разрушается, утрачивается. В процессе перцептивной адаптации происходит построение для субъекта нового видимого мира, организация которого далеко не всегда соответствует тому, что хранится в его памяти.

В то же время хранящиеся в памяти представления об организации утраченного видимого мира могут использоваться субъектом для построения новых представлений об окружающем мире. Так, Логвиненко сообщает о том, что испытуемая, участвовавшая в его эксперименте, видя утром перевернутое белье, которое сушится на балконе, заключает о том, что "на улице мороз". Понятно, что перевернутое белье присутствует не в реальности, а лишь в искаженном (инвертированном) видимом поле испытуемой, но этот искаженный образ становится образом реальности, соединяясь с ее представлениями из знаемого мира.

Реверсия образа на сетчатке. Это прием перцептивных искажений аналогичен инверсии образа. Отличие состоит в том, что переворачивание изображения происходит не в вертикальной, а в горизонтальной плоскости, так что в итоге правая и левая части пространства меняются местами.

Одновременная инверсия и реверсия. В этом случае применяется одновременное переворачивание образа и по вертикали, и по горизонтали.

Смещение образа по вертикали или горизонтали. Ретинальное изображение смещается либо по вертикали, либо по горизонтали на какой-либо угол, например можно сдвинуть сетчаточный образ на 10° вправо или влево.

Смещение образа во времени представляет собой нарушение сенсомоторной координации "глаз – рука" с помощью введения временно́й задержки между движением руки и изображением на экране монитора. Исследования такого рода начались относительно недавно. Результаты К. Смита, в частности, показали, что при задержке изображения на экране примерно на полсекунды движения руки становятся резкими и плохо скоординированными. Адаптации к такому временно́му сдвигу практически не происходит (см. Грегори, 1970).

Изменение знака бинокулярной диспаратности. Этот прием связан с исследованием псевдоскопического зрения, когда с помощью специальных оптических приспособлений исследователи меняют информацию об удаленности предметов. Довольно детально в отечественной психологии эффекты псевдоскопического зрения были описаны в работах В. В. Столина, осуществленных под руководством А. Н. Леонтьева (Столин, 1976).

Было показано, что при рассматривании через псевдоскоп – устройство, обеспечивающее изменение знака бинокулярной диспаратности – простых геометрических тел происходит их пространственная инверсия. Так, конус, стоящий на полу, при его рассматривании сверху через псевдоскоп выглядит как коническое углубление в полу.

Однако в более широком контексте, если рассматривать через псевдоскоп предметы, имеющие устойчивую пространственную организацию, их пространственная инверсия происходит только, если логика самого предмета это допускает. Например, если испытуемый смотрит сверху на пустую чашку, он видит перевернутую чашку. Но если в чашку налить подкрашенную полупрозрачную жидкость, пространственная инверсия может оказаться сложной. Ведь непонятно, почему жидкость не стекает с перевернутой чашки. В результате испытуемый может, например, увидеть перевернутую чашку, которую сверху обволакивает желе.

В случае конфликта пространственных признаков формирующийся образ оказывается крайне неустойчивым и процесс построения образа растягивается во времени.