Речевой акт как основное понятие прагмалингвистики

Федеральное агентство по образованию

государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Самарский государственный университет»

Филологический факультет

Кафедра русского языка

Речевой акт как основное понятие прагмалингвистики

(реферат)

Выполнила студентка

группы 07501.10

Шаповалова А.А.

САМАРА

2008

Оглавление

Введение………………………………………………………………………………...3

Прагмалингвистика в свете смены научных парадигм………………………………4

Теория речевых актов как центр прагмалингвистики ……………………………….6

1.     Из истории становления теории речевых актов……………………………..6

2.     Структура речевого акта………………………………………………………7

3.     Специфика перформативного высказывания………………………………10

4.     Вопрос о классификации речевых актов……………………………………12

5.     Понятие косвенного речевого акта………………………………………….15

Значение разработки ТРА для современной лингвистики…………………………18

Библиографический список…………………………………………………………..19

Введение

Прагматика изначально выделена Ч. Моррисом как раздел семиотики — науки о знаковых системах вообще (язык, жесты, мимика, система символов в определенной сфере человеческой деятельности (например, знаки дорожного движения), система средств разных видов искусства и т.д.). Объектом изучения прагматики в целом являются отношения между знаками и людьми, которые этими знаками пользуются.

Прагмалингвистика в широком смысле этого слова представляет собой область лингвистики, изучающую функционирование языковых знаков в речи. Объект изучения прагмалингвистики — язык как знаковая система в аспекте человеческой деятельности.

Основной задачей прагмалингвистики является изучение языка в его прагматической функции — как средства воздействия на поведение и сознание людей в процессе общения. Особое внимание уделяется факторам, которые определяют выбор вариантов выражения коммуникативного намерения; условиям, которые определяют понимание коммуникативной цели высказывания. Данная проблематика составляет предмет прагмалингвистики.

Исходя из сказанного, прагмалингвистика в узком смысле — это лингвистика непосредственной регуляции человеческого поведения.

Прагмалингвистика является интегральным научным направлением, в котором синтезируются достижения теории речевой деятельности, коммуникативной грамматики, теории речевых актов. Категории прагмалингвистики находятся в состоянии разработки, они взаимопересекаются и получают различное толкование в работах исследователей.[1]

Большинство исследователей признают речевой акт центральным понятием прагмалингвистики, и потому теория речевых актов является ее центром. Так Арутюнова пишет: «РЕЧЕВОЙ АКТ — целенаправленное ре­чевое действие, совершаемое в соответ­ствии с принципами и правилами речевого поведения, принятыми в данном обще­стве; единица нормативного социоречевого поведения, рассматриваемая в рам­ках прагматической ситуации»[2], тем самым признавая необходимость рассматривать этот объект именно здесь.

На сегодняшний день теория речевых актов еще не является завершенной научной концепцией, однако представляет собой существенный научно-исследовательский вклад в теории дискурса и коммуникации.

Прагмалингвистика в свете смены научных парадигм

Прагмалингвистика – одна из наук, ознаменовавшая своим становлением формирование новой антропоцентрической парадигмы в языкознании. «Антропоцентризм как особый принцип исследования заключается в том, что его научные объекты изучает прежде всего по их роли для человека, по их назначению в его жизнедеятельности, по их функциям для развития человеческой личности.»[3]

«Парадигма – исходная концептуальная схема, модель постановки проблем и их решения, господствующих в течение определенного исторического периода в научном сообществе. Смена парадигмы представляет собой научную революцию.»[4] В зависимости от особенностей решения вопросов генезиса и объекта исследования, строения объекта на данном уровне его развития, функционирования объекта в системе традиционно выделяются сравнительно-историческая, системно-структурная и функциональная(антропологическая) парадигмы.

Сравнительно-историческая была первой парадигмой в лингвистике, так как сравнительно-исторический ряд был первым специальным методом исследования языка. весь 19 век прошел под эгидой этой парадигмы.

Системно-структурная парадигма в центр исследования ставит слово, внимание ориентировано на предмет, вещь, имя.

Одна из центральных проблем языкового познания на современном этапе – функционирование языка. В рассмотрении этой проблемы в качестве основного используется антропоцентрический подход. Человек – основная фигура языка и как лицо говорящее, и как главное действующее лицо мира, о котором он говорит. Поэтому именно антропоцентрическая точка зрения на язык, которую отмечает Г.А. Золотова представляется «наиболее естественно и адекватной действительному положению.»[5]

Антропоцентрическая парадигма характеризуется, в первую очередь, переключением интересов исследователя с объектов познания на субъекта, то есть анализируется человек в языке, а не язык в человеке. Таким образом, в рамках антропоцентрической парадигмы предпринимаются попытки более глобального, междисциплинарного подхода к интерпретации сущности языка как специфического человеческого феномена.

Как отмечает И.П. Сусов, не обязательно утверждать, что формирование очередной научно-исследовательской парадигмы ведет к смене его предшествующей. Меняются лишь акценты и в центр выдвигаются стороны объекта, которые прежде были неактуальными.[6] Антропоцентрическая парадигма не отменяет правомерности существования и развития исторического и системно-структурного подходов. Прагматический же подход предполагает учет того значимого компонента языковых единиц, который связан с человеком, использующим язык как орудие общения и делающим свой выбор с учетом поставленных задач.

Теория речевых актов, являясь основной теоретической базой прагмалингвистики, оказывает влияние на разработку проблем и коммуникативной грамматики, и конвернационного анализа, и анализа дискурса; отличается проникновением идей этой теории в работы по искусственному интеллекту.

Отмечается необходимость прагматической информации для проведения комплексного проведения лингвистического исследования; сосредоточить внимание на отношении человека к знакам, зафиксированным в языке, а также на выборе наиболее уместных единиц для  построения высказывания, с помощью которых говорящий достигает поставленных целей коммуникации.[7]

Теория речевых актов как центр прагмалингвистики

1. Из истории становления теории речевых актов

Усиление коммуникативно-прагматического подхода к исследованию лингвистических проблем привело к возникновению ряда активно функционирующих в настоящее время коммуникативно-деятельностных теорий языка.

В первую очередь, это теория речевых актов (теория речевых действий), которая составляет ядро прагмалингвистики. Развивалась эта теория первоначально в философии языка и прагматически ориентированной общей теории деятельности, а затем и в ряде направлений лингвистики.

Как отмечает И.М. Кобозева, словосочетание теория речевых актов (ТРА) используется в широком и узком смыслах. В первом случае оно обозначает любой комплекс идей, направленных на объяснение речевой деятельности, и является синонимом теории речевой деятельности. Еще в 20—30-х гг. выдающиеся отечественные ученые Е.Д. Поливанов, Л.В. Щерба, Л.П. Якубинский, А.М. Пешковский, М.М. Бахтин использовали понятие деятельности в качестве объяснительного принципа при изучении языка как системы. Однако сама речевая деятельность не была предметом пристального изучения со стороны лингвистов. Поэтому вполне закономерен интерес исследователей к попытке построения общей или частной теории речевой деятельности.

Во втором случае оно выступает как название одной конкретной теории (англ, термин theory of speech acts), авторы которой Джон Л. Остин и Джон Р. Серль развивают идеи лингвистической философии позднего Л. Витгенштейна. В этой теории дается систематическое представление того, как можно действовать посредством слова (по Остину, how to do tings with words).

М. Фреге, Б. Рассел, ранний Л. Витгенштейн были убеждены, что понимание структуры языка может пролить свет на природу действительности; они развивали так называемую референциейалъную теорию значения. Трактуя язык как «проективное изображение» реальности, они считали, что существует целый ряд слов, так называемых простых символов, значение которых сводится к референции — указанию на объект. Предложения, включающие эти слова, могут быть истинными или ложными в зависимости от их соответствия или несоответствия фактам действительности.

Дж. Остин оспорил тезис о том, что предложение может только «описывать» положение вещей или «утверждать нечто о каком-то факте» и быть либо истинным, либо ложным. Он показал, что употребляемые нами фразы часто имеют совершенно иное назначение: мы можем отдавать приказы, приносить извинения, давать обещания, выдвигать предположения, предупреждать кого-то, порицать, приветствовать — словом, использовать язык для совершения разнообразных действий. Такие высказывания-действия (например, Вы уволены, Собрание откладывается, Завещаю наручные часы старшему брату) Дж. Остин назвал перформативами. Их отличает то, что они не могут быть ни истинными, ни ложными; кроме того, подобные высказывания не описывают наших действий и не утверждают, что мы что-то делаем; самим актом их произнесения мы производим действия. Например, поблагодарить кого-то и означает произнести слова благодарности, открыть собрание и означает произнести: «Объявляю собрание открытым». Эти идеи были изложены Дж. Остином в курсе лекций, прочитанном в Гарвардском университете в 1955 г. и опубликованном в 1962 г. под названием «Слово как действие». Впоследствии они были развиты Дж. Серлем в монографии «Речевые акты» и ряде статей. В обсуждении идей Дж. Остина принял участие и известный английский логик П.Ф. Стросон.

ТРА привлекает внимание ученых оригинальной моделью коммуникативной ситуации. Традиционно включая такие компоненты, как говорящий, слушающий, высказывание, обстоятельство, модель в ТРА включает в себя также цель и результат речевого действия. Как считают некоторые исследователи, серлевский подход дополняет и популярную модель речевой коммуникации Пражской школы и Р.О. Якобсона. Последняя не содержит компонента цель, хотя целевой аспект речевой коммуникации постоянно подчеркивался Пражской школой как один из основных в рамках их парадигмы. В то же время цель приравнивалась к функции языковых средств, собственно же прагматический аспект долгое время оставался за кадром.

Работы же Грайса, Стросона и Серля открыли новое направление, которое иногда называют интенционализмом, поскольку они учитывают исходную интенцию (намерение, субъективное значение) говорящего и интерпретацию (в меньшей степени) слушающего, воздействие на него.

Подход к речевому акту как способу достижения человеком определенной цели и рассмотрение под этим углом зрения реализуемых им языковых средств — главная особенность ТРА. Интересы развития собственной науки и задачи, поставленные перед ней практикой, заставили лингвистов искать ответ на вопрос о том, каков механизм использования языка для достижения многообразных целей, возникающих в ходе социального взаимодействия людей.

ТРА постулирует в качестве основных единиц человеческой коммуникации многоплановые по своей структуре определенные речевые действия, выступающие в качестве носителей определенных коммуникативных заданий и направленные на достижение определенных эффектов, которые обычно распознаются по действенной или эмоциональной реакции адресата.

2. Структура речевого акта

Речевой акт — это высказывание, «порождаемое и произносимое с определенной целью и вынуждаемое определенным мотивом для совершения практического или ментального (как правило, адресованного) действия с помощью такого инструмента, как язык / речь»[8] [Формановская 2000: 111].

«Единый речевой акт представляется Остину трехуровневым образованием. Речевой акт в отношении к используемым в его ходе языковым средствам выступает как локутивный акт; в отношении к манифестируемой цели и ряду условий его осуществления — как иллокутивный акт; в отношении к своим результатам — как перлокутивный акт. Главным новшеством Остина в этой схеме является понятие иллокуции, т. к. локуцией всегда занималась семантика, а перлокуция была объектом изучения риторики. Остин не дает точного определения понятию «иллокутивный акт». Он только приводит для них примеры — вопрос, ответ, информирование, уверение, предупреждение, назначение, критика и т. п. Остин пытается обнаружить отличительные признаки иллокуции. В дальнейшем Стросон Ф. свел замечания Остина к четырем признакам, из которых главными являются признаки целенаправленности и конвенционалъности. Остин считал, что в отличие от локутивного в иллокутивном акте конвенции не являются собственно языковыми. Однако ему не удалось объяснить, в чем состоят эти конвенции. Остину принадлежит и первая классификация иллокутивных актов. Он полагал, что для этой цели нужно собрать и классифицировать глаголы, которые обозначают действия, производимые при говорении, и могут использоваться для экспликации силы высказывания, — иллокутивные глаголы. С точки зрения современного уровня развития лексической семантики классификация Остина выглядит довольно грубым приближением к сложной структуре данного объекта исследования. Теория «речевых актов» оказала большое влияние на современную лингвистику и логику (т. н. иллокутивная логика_г трактующая речевые акты как интенциональные действия говорящего)»[9].

Итак, речевой акт — это сложное образование, состоящее из трех одномоментных фаз, уровней, актов: локутивного, иллокутивного, перлокутивного.

•        локутивный акт — акт произнесения; построение высказыва­
ния по правилам грамматики данного языка.

•        иллокутивный акт — придание целенаправленности локутив-
ному акту, выражение коммуникативной цели.

•        перлокутивный акт — возможные последствия произнесенного высказывания, реакция на речевое действие.

Согласно другой точке зрения, учитывающей позицию Дж. Сёрля, наряду с локутивным актом (или вместо него) в структуру речевого акта включается пропозициональный акт, подразделяющийся на акты референции, т.е. отнесения к миру, и акты предикации, т.е. высказывания о мире.

Так, локутивный аспект высказывания Здесь темно сводится к тому, что это безличное предложение, распространенное обстоятельством места, произнесенное с нейтральной интонацией и т.д. В иллокутивный аспект включается интенция. Она может состоять, например, в том, чтобы побудить слушающего включить еще одну лампочку или перейти в более светлое помещение. Кроме интенции, к иллокутивному аспекту относятся различные условия речевого акта (в частности, что и говорящий, и слушающий должны находиться в малоосвещенной комнате, оба говорить на русском языке и т.д.). Перлокутивный аспект включает соотнесение речевого акта с его результатом, т.е. выяснение того, действительно ли говорящему удалось побудить слушающего вклю­чить дополнительный источник света.

Основное внимание в ТРА уделяется структуре иллокутивных актов и их классификации. Иллокутивный акт непосредственно связан с понятием интенции. Именно определение интенции позволяет достичь более высокой точности в описании иллокуции и иллокутивной функции — второго уровня анализа высказывания (наряду с первым уровнем -— локуцией и третьим — перлокуцией).

Иллокутивный акт — это целенаправленное действие, которое совершается говорящим посредством произнесения некоторой фразы (мы можем убеждать кого-то, просить, обвинять, наставлять). Если иллокутивный акт является интенциональным действием, то для понимания соответствующего высказывания необходимо привлечь понятие «намерения говорящего»: что имел в виду говорящий, употребляя данное высказывание? Намерение говорящего, или интенциональный аспект высказывания, является, по терминологии Дж. Серля, иллокутивной целью высказывания. Иллокутивная цель — это установка на определенную ответную реакцию адресата, которая сообщается ему в высказывании.

Дж. Серль показал, что иллокутивные акты с одним и тем же содержанием могут иметь совершенно различные иллокутивные цели. Так, произнесение следующих выражений:

—Джон выйдет из комнаты?

—Джон, выйди из комнаты/

— Если Джон выйдет из комнаты, я тоже выйду,

является в первом случае вопросом, во втором — просьбой или приказом, в третьем — гипотетическим выражением намерения. Это позволило ввести разграничение между общим содержанием предложения (упоминаемом им также как суждение, или пропо­зиция) и его иллокутивной целью (функцией). Показателями функции, т.е. параметрами, позволяющими оценить, какой иллокутивный акт совершается при произнесении данного предложения, могут быть, по Серлю, наклонение глагола, перформативные глаголы (я обещаю, я прошу и т.д.), интонационный контур, пунктуация, ударение.

Учитывая подобные обстоятельства, что для совершения интенционального действия посредством произнесения некоторых звуков недостаточно одного только намерения осуществить это действие, Дж. Серль в статье «Что такое речевой акт» представляет иллокутивный акт как конвенциональное действие. Заменяя понятие конвенции понятием правила, автор статьи стремится показать, что иллокутивный акт есть действие, подчиняющееся правилам. Необходимо воспользоваться именно теми словами и выражениями, которые обычно используются в обществе для осуществления определенных воздействий.

Значение произносимого высказывания и характер совершаемого посредством него действия определяется:

•       тем, с каким намерением употребляет говорящий это высказывание;

•       тем, каковы конвенции употребления языка для осуществления именно этого типа намерений.

Конвенциональный аспект иллокутивного акта включает и тот контекст, в котором употребляется высказывание. Только в соответствующей ситуации, в соответствующих условиях произносимые нами фразы могут быть восприняты в том смысле, который нами подразумевается, и быть эффективными для совершения задуманных нами действий. Например, для того, чтобы имела силу фраза Объявляю вас мужем и женой, необходимо, чтобы она как минимум была произнесена в ситуации бракосочетания; бессмысленно просить кондуктора проверить билеты, если очевидно, что он и так это сделает. Иными словами, для того чтобы последовательность звуков была воспринята окружающими как предупреждение, обещание, совет, просьба, необходимо существование в этом обществе некоторых конвенций употребления, или правил, по Дж. Серлю.

Однако практика эмпирических исследований языка показывает, что наборы конститутивных правил Дж. Серля часто оказываются недостаточными для того, чтобы точно распознать тип иллокутивного акта, они не вмещают всего многообразия связей между значением и контекстом.

3. Специфика перформативного высказывания

ТРА формировалась на базе наблюдений исследователей над особым типом высказываний, которые при своем осуществлении оказываются действием по названному: Обещаю вам — действие обещания; Прошу вас — действие просьбы; Клянусь вам — действие клятвы.

Первым обратил внимание на это явление Э. Бенвенист. В 1958 г. им была опубликована статья «Делокутивные глаголы», в которой он проанализировал употребление в разных индоевропейских языках глаголов клянусь, обещаю, приветствую, благодарю, которые в форме первого лица настоящего времени изъявительного наклонения действительного залога не только обозначают, но выражают соответствующее действие. Э. Бенвенист назвал эти глаголы делокутивными — «отфразовыми».[10]

В 1962 г. в статье «Слово как действие» Дж. Остин проанализировал глаголы подобного типа, а вскоре и высказывания-действия. Глаголы получили название перформативных, а высказывания с использованием этих глаголов — перформативов. Таким образом, то, что было намечено Э. Бенвенистом, получило широкий отклик в лингвистических кругах.

Перформатив представляет собой «речевой акт в прагматических координатах непосредственного общения «я — ты — здесь — сейчас»: Приветствую вас, Советую не делать этого, Прошу вас и др.»[11] Перформативное высказывание может быть эксплицитным и имплицитным. Идеальному эксплицитному перформативному высказыванию присущи следующие характеристики

•        эквиакциональность (равнозначность действию — главное свойство перформативов);

•        неверифицируемостъ (неприложимость к перформативам критерия истинности / ложности, так как перформативное высказывание истинно в силу самого его произнесения);

•        автореферентность (перформативное высказывание отсылает к самому себе);

•        автономцнативностъ (перформативный речевой акт описывает себя);"

•        эквитемпоральность (совпадение времени перформативного глагола с моментом речи);

•        компетентность (наличие полномочий у говорящего);

•        определенная лексическая и грамматическая выраженность (перформативный глагол должен быть в первом лице единственного числа настоящего времени, первый актант — выражаться дейктическим элементом первого лица единственного числа Я обещаю и т.п.).

Такая идеальная форма перформативного высказывания довольно редко встречается в реальной практике языкового общения.

В имплицитном перформативном высказывании перформативная рамка актуализуется посредством косвенно выраженной интенции. Так, высказывание Еще чего! естественно воспринимается как отказ, следовательно, для него актуальна перформативная рамка — Я отказываю тебе. Следует иметь в виду и то, что не все типы высказываний могут быть выражены посредством эксплицитного перформатива: Ты у меня еще увидишь! является угрозой, но вряд ли кто-то скажет Я угрожаю тебе. Это справедливо в отношении фраз с глаголами угрожать, насмехаться, льстить, ругать, лгать, похваляться и т.п.

В связи с имплицитным выражением перформативности возникла так называемая перформативная гипотеза, согласно которой в глубинной структуре практически любого высказывания находится перформативный глагол и его актанты (определяющие тип речевого акта): Я сообщаю, что... Тогда единственным различием перформативных и неперформативных высказываний становится только поверхностная экспликация перформативного глагола или трансформативное зачеркивание перформативной формулы.

Еще Дж. Остин ввел понятие констатива и провел противопоставление константе— перформатив,стремясь показать, что остается за пределами координат «я — ты — здесь — сейчас». Сравним: Вчера он благодарил его и Благодарю вас. Однако недескриптивным высказываниям, лишенным перформативного глагола, была дана характеристика имплицитных перформативов, потому что они отвечают главному критерию перформативности — экви-акциональности: высказывания типа Хорошо! грамматически не соответствуют эксплицитному перформативу Я одобряю то, что ты сделал!, в то время как на уровне действия могут его замещать, выполняя перформативную функцию.

Явление перформативности имеет ряд типизированных способов выражения в языке. Как уже было отмечено, первичная форма выражения — это высказывание с глагольным предикатом в первом лице настоящего времени изъявительного наклонения, типа: Приветствую вас, Благодарю вас.

Характеризуя состав перформативной группы, Н.И. Формановская выделяет ряд функциональных эквивалентов, способных адекватно отражать перформативную ситуацию:

— семантический перформатив — наиболее употребительное стилистически нейтральное высказывание, синонимичное перформативному. В нем происходит грамматикализация я-говорящего, момента говорения здесь и сейчас: Спасибо (вместо Благодарю), Виноват (вместо Прошу прощения), Привет (вместо Приветствую). В подобных высказываниях присутствует семантический говорящий, семантический момент речи как проекция прагматических координат перформативного речевого акта;

— модальный компонент с бы + инфинитив глагола, способного к перформативному употреблению: Я хотел(а) бы извиниться перед вами (поблагодарить вас, посоветовать вам, поздравить вас и т.д.);

— сочетание стертого императива с перформативным инфинитивом: Разрешите, Позвольте вас поблагодарить (поздравить, попросить и т.д.);

— девербативный способ выражения интенции, когда речевой акт фактически назван говорящим: У меня к вам просьба... Мой вам совет... даю обещание...

— элиминация ясного из ситуации перформативного предиката, посредством чего пропозициональная часть переводится в интенциональную: С праздником (=Поздравляю с праздником!), Успехов! (=Желаю успехов!).

Следует, однако, обратить внимание на то, что подобные типизированные способы выражения перформативности связаны с теми или иными классами речевых актов, и следует учитывать ограничения на класс речевого акта, на тип интенции и ситуации при анализе моделей групп речеактовых высказываний с одним интенциональным значением.

4. Вопрос о классификации речевых актов

Дискуссионным вопросом в прагмалингвистике является типология речевых актов. Как отмечает М.Л. Макаров, практически все авторы, занимавшиеся рассматриваемой теорией, пытались построить классификацию типов речевых актов по их иллокутивной направленности, коммуникативному намерению и другим признакам.

Первая классификация, построенная на основе анализа около 1000 глаголов, способных к перформативному употреблению, принадлежит Дж. Остину. Создатель теории речевых актов английский философ Дж. Остин выделял такие речевые действия, как вердиктивы (вердикт — приговор), экзерситивы (акты осуществления власти), комиссивы (акты обязательств), бехабитивы (акты общественного поведения — извинение, ругань и т.д.) и экспозитивы (акты-объяснения типа Я доказываю, Я признаю)[12] Однако сам автор ставил под сомнение адекватность классификации речевых актов по перформативным глаголам.

Дж. Серль, разграничивая иллокутивный и пропозициональный компоненты высказывания, учитывая направление приспособления и условия искренности, предложил более стройную классификацию иллокутивных актов в работе «Классификация иллокутивных актов»:

1)       репрезентативы или ассертивы, сообщающие о положении дел и предполагающие истинностную оценку: X убежден, что А — «Я утверждаю»;

2)   директивы, побуждающие адресатов к определенным действиям: X оказывает влияние на У, чтобы У совершил А— «Я приказываю»;

3)       комиссивы, сообщающие о взятых на себя говорящим обязательствах: X принимает на себя обязательства совершить А — «Я обещаю»;

4)   экспрессивы, выражающие определенную психическую позицию по отношению к какому-либо положению дел: X выражает свое психологическое состояние по поводу А — «Я благодарю»;

5)       декларации, устанавливающие новое положение дел: X, говоря А, делает А фактом — «Я увольняю вас».[13]

Дж. Серль совместно с Д. Вандервекеном выделяют семь опорных различительных признаков речевых актов:

1)        иллокутивная цель;

2)        способ достижения иллокутивной цели (приказывать и умолять);

3)        интенсивность иллокутивной цели (приказывать и советовать);

4)   условия пропозиционального содержания (предсказание относится к будущему);

5)   предварительные условия (обещанию предшествует уверенность его выполнить);

6)       условия искренности;

7)       интенсивный уровень искренности (торжественное и обычное обещание).

Эта классификация принимается многими исследователями, несмотря на многообразие других типологий. Однако классификация Дж. Серля не покрывает всех типов высказываний, поэтому продолжаются многочисленные попытки уточнять существующие классификации и создавать новые. Проведя сопоставительный анализ классификаций, Н.И. Формановская считает, что исследователи исходят из разной степени абстракции при выделении той или иной группы речевых актов и устанавливает обобщенный минимум из семи классов речевых актов:

1)       репрезентативы — сообщения;

2)       комиссивы — обязательства;

3)       директивы — побуждения;

4)       рогативы — вопросы;

5)       декларативы — объявления;

6)   экспрессивы — выражения эмоций;

7)       контактивы — выражения речевого этикета.

Однако следует иметь в виду, что речевые действия неоднородны и имеют сложную природу. Например, в разряде комиссивов выделяется четыре разновидности речевого акта обещания: нейтральное обещание, обещание-уверение, обещание-уступка, клятвенное обещание.

В научной литературе обозначено два полярных подхода к классификации речевых актов. Т. Балльмер и В. Бренненштуль считают, что классификация речевых актов строится на основании глаголов, называющих соответствующие речевые акты. В работе немецких исследователей 4800 глаголов речевых актов группируются под рубриками четырех видов речевой деятельности — экспрессия, обращение, интеракция, дискурс. По мнению же И. Майбауэра, семантический анализ глаголов речевых актов и классификация самих речевых актов совершенно независимы друг от друга. Э. Вайганд занимает промежуточную позицию, полагая, что названные подходы не тождественны, но и не изолированы друг от друга.[14]

В рамках классификации по характеру иллокутивной цели речевого акта принципиальным и весьма существенным с теоретической точки зрения является разграничение коммуникативных и конвенциональных иллокутивных актов. К конвенциональным актам относятся разнообразные ритуализованные речевые действия: крещение, посвящение, голосование, арест, признание виновным и невиновным, бракосочетание, подача в отставку, запрещение.

В целом, конвенциональные речевые акты обусловлены социальным институтом. Высказывания такого рода меняют институциональный статус людей и/или вещей, создают новые институциональные права и обязанности. Успешно осуществить конвенциональный речевой акт может не любой человек, а только исполнитель соответствующей социальной роли, произнеся высказывание в соответствующий момент конвенционального, ритуализованного события, например, церемонии бракосочетания, присяги. Знания об этих актах входят в коммуникативную компетенцию всех «нормальных» носителей языка, — отмечает Маслова, ссылаясь на М.Л.Макарова — что подтверждается способностью каждого из нас правильно интерпретировать подобные речевые акты независимо от нашего личного опыта участия или неучастия в таких ритуалах».

В исследованиях по таксономии речевых актов представлены классификации, основанные не только на изучении иллокутивной силы речевого акта. Выделяется ряд иных оснований, на которых базируются другие классификации.

•        По степени эксплицитное/ имплицитное выражаемой интенции различаются прямые (первично перформативные) и непрямые (косвенные) речевые акты.

•        По характеру выражаемого сообщения речевые акты делятся на информативные (констативные и неконстативные) и неинформативные.

•        По признаку статусных отношений коммуникантов речевые акты могут быть разделены на два класса. В.И. Карасик выделяет статусно-маркированные (приказы, требования, просьбы, мольбы, предписания, запреты и др.) и статусно-нейтральные (утверждения, повествования, описания). Статусно-маркированные речевые акты могут быть далее разделены на статусно-фиксированные (с заданной позицией адресата) и статусно-лабильные речевые акты (в которых статусный вектор зависит от ситуации общения) [Карасик 1992].

• По характеру социально-коммуникативных взаимодействий партнеров Дж. Лич выделяет четыре класса: 1) конкурирующие речевые акты — иллокутивная цель конкурирует с социальным равновесием (жесткие требования, приказы и др.); 2) праздничные речевые акты — иллокутивная цель говорящего совпадает с социальными целями (благодарность, поздравление и др.); 3) сотрудничающие речевые акты — иллокутивная цель говорящего безразлична к социальной цели (сообщения, инструкции и др.); 4) конфликтные речевые акты — иллокутивная цель говорящего в конфликте с социальными целями (угрозы, обвинения и др.).

Крекель классифицирует речевые акты по трем признакам: 1) ориентация на говорящего либо на слушающего; 2) ориентация на когнитивную, интерактивную или акциональную сферу; 3) ориентация на настоящее, прошлое или будущее. Так, обвинение относится к речевым актам, ориентированным на слушающего, на интерактивную сферу, на прошлое, а обещание признается ориентированным на говорящего, на акциональную сферу, на будущее.

По мнению В.И. Карасика, пересечение различных классификационных аспектов позволяет выделить три области описания:

1) речевые акты, имеющие глагольные корреляты-названия;

2)     речевые акты, не имеющие особых глагольных коррелятов названий и обозначаемые развернутыми описаниями;

3)поведенческие акты, имеющие глагольные корреляты-названия и выходящие за пределы собственно речевых актов. Слова с признаком социального статуса человека в значении относятся к поведенческим актам, отраженным в лексической семантике, а поведенческие акты включают речевые акты.[15]

5. Понятие косвенного речевого акта

Принято различать прямые и непрямые косвенные речевые акты. Прямым речевым актом называют производство и произнесение такого высказывания, в котором однозначно выражается его иллокутивная сила: Скажите, пожалуйста, который час? Просьба покинуть помещение и подобные.

Косвенный речевой акт предполагает имплицитное выражение истинного коммуникативного намерения говорящего. Расшифровка этого намерения, вычленение интенционального смысла высказываний в ситуации общения лежит в зоне коммуникативной компетенции носителей языка и общей способности к восприятию информации коммуникантами. Приобретение коммуникативной компетенции участником речевого общения предопределяет и умение распознавать интенциональный смысл.

Феномен косвенного речевого акта представляет непосредственный интерес для исследователей в области прагмалингвистики. Не всегда по внешней форме высказывания можно судить о том, что имеет в виду говорящий. Именно косвенный речевой акт является наглядной иллюстрацией определения прагматического значения как формулы говорящий хочет сказать (Иге зреакег теаш). Г.П. Грайс интерпретирует это выражение через намерение говорящего определенным образом воздействовать на слушающего, заставив его при этом узнать свое намерение.

Английская версия стихотворения Вольтера, приведенная в статье Н.Д. Арутюновой «Фактор адресата», достаточно ярко демонстрирует действие указанной формулы прагматического значения и отчасти объясняет механизмы возникновения косвенных речевых актов:

Когда дипломат говорит «да», он хочет сказать «может быть», когда он говорит «может быть», он хочет сказать «нет», а если он говорит «нет», он не дипломат; когда леди говорит «нет», она хочет сказать «может быть», когда она говорит «может быть», она хочет сказать «да», а если она говорит «да», она не леди.

Понятие косвенного речевого акта (далее КРА) основывается на противопоставлении первичного (буквального) и вторичного (коммуникативного) значений языковой формы. Проблема КРА, как ее сформулировал Дж. Серль, «заключается в выяснении того, каким образом говорящий может с помощью некоторого высказывания выражать не только то, что оно непосредственно означает, но и нечто «иное». КРА имеет место в том случае, «когда один иллокутивный акт осуществляется путем осуществления другого». Классическим примером косвенного речевого акта стало косвенное выражение просьбы посредством вопроса: Можете ли Вы передать соль!, приведенное в работе Дж. Серля «Косвенные речевые акты». В данном случае имеет место своеобразная прагматическая транспозиция. Так, вопросительные предложения в своей первичной функции служат запросу информации. Но они же могут выражать констатацию (Ты еще здесь!), просьбу (Ты не можешь принести мне книгу?), приглашение (Ты не хочешь сходить со мной в кино!) и т.п.

Как правило, используя косвенный речевой акт, говорящий намеревается дать понять слушающему, с какой целью к нему обращаются, причем он намеревается это сделать путем побуждения слушающего к опознанию его намерения. Решающую роль для интерпретации высказывания играют ситуация общения, наличие «схем поведения» с «некоторой заранее заданной иерархией целей». Это значит, что, используя косвенный речевой акт, говорящий рассчитывает на коммуникативную компетенцию слушающего, а также на конвенции — «неписаный договор, установления, принятые в данном сообществе».

Выделяются два типа косвенных речевых актов: конвенциональные и контекстуально-ситуативные (по терминологии Н.И. Формановской).

Типичным примером конвенциональных косвенных речевых актов в русском языке является употребление вопросительных предложений (особенно с отрицанием) в качестве просьбы. Ииспользование конструкции Нет ли у вас X? настолько конвенционализировано в русском языке как способ выражения просьбы, что невозможным оказывается употребление таких предложений в функции вопроса. Аномальными выглядели бы, например, вопросы анкеты: Нет ли у вас детей?; Нет ли у вас правительственных наград? и т.п.».

Вопросительное же предложение без отрицания содержит именно вопрос. Для интерпретации его в качестве просьбы или другого речевого акта требуется определенный контекст. В этом отношении показателен пример: Я вчера купила масло, рыбу, кефир. Будешь готовить рыбу?— Мне некогда,мне заниматься надо. — Как хочешь. Не готовь. А рыба неплохая. Морской окунь без головы. — Я же тебе говорю: у меня все время уходит зря. — А я тебя и не прошу готовить. Я только спросила: «Будешь готовить рыбу?» Ты различаешь вопрос и просьбу?.[16]

К конвенциональным косвенным речевым актам могут относиться и распространенные этикетно-закрепленные формы общения. В некоторых сообществах косвенные речевые акты существенным образом ограничивают спонтанную речь говорящего, у индейцев оджибва не принято вербально выражать просьбу, адресат должен догадаться об этом сам, поэтому определенные темы в разговоре избегаются, чтобы не возникло предположение о просьбе .[17]

Контекстуально-ситуативным косвенным речевым актом является речевой акт, который в изолированном от контекста виде не распознается носителями языка со стороны того интенционального значения, ради которого произведен речевой акт: В гостиной у выключенного телевизора тихо сидела свекровь № 2. Нина Андреевна выглядела усталой и расстроенной. — Почему сериал не смотрите?— бодро осведомилась я. — Старуха вздохнула:— Сегодня годовщина смерти мужа. В этот день всегда настроение на нуле. Да еще на кладбище не попала.— Почему?— Да как из вашего Ложкина выехать? Ни метро, ни автобуса, только на машине, если кто подвезет... — Собирайтесь, поедем на могилу к Андрею Федоровичу (Донцова). Выделенную реплику говорящего в отрыве от контекста можно интерпретировать, например, как сообщение, где целью говорящего является сообщить, информировать, что из Ложкина никак не выбраться; или целью может явиться обсуждение проблемы (не на чем поехать: нет метро, автобусов) и поиск решения (только на машине, если кто подвезет). Но вне коммуникативной ситуации, которая явно представлена в контексте посредством описания внешних условий общения и внутренних состояний общающихся, невозможно интерпретировать цель говорящего как просьбу.

Многими лингвистами отмечается, что косвенное высказывание употребляется в целях создания социально благоприятного климата общения. Соблюдение речевого этикета эффективно обеспечивает взаимопонимание коммуникантов.

Употребление косвенного речевого акта дает возможность говорящему успешно варьировать языковую реализацию своих намерений и достигать понимания у слушающего. Нередко предпочтение отдается именно косвенным высказываниям. Как отмечают исследователи, это объясняется:

—  емкостью и экономностью высказываний такого типа;

—  повышением этикетности речевого общения, созданием приятной, вежливой атмосферы, что обеспечивает адресату большую степень свободы реагирования;

—  способностью создавать иронический эффект, обусловленный не только семантикой самого высказывания, но также фоновыми знаниями и условиями общения.

В реальной коммуникации прямая передача смысла и косвенное выражение интенции говорящего могут переплетаться, что часто затрудняет интерпретацию речевого акта и принятие тех решений, к которым приходят люди в процессе общения.

Значение разработки ТРА для современной лингвистики

Итак, выделение речевого акта как объекта прагмалингвистики сыграло выдающуюся роль в формировании современной научной парадигмы.

Теория речевых актов позволяет проводить детальный анализ коммуникативной ситуации, выделяя ее существенные характеристики: информативность/неинформативность, официальность/неофициальность общения, зависимость/независимость автора от адресата и наоборот, постоянный/переменный статус говорящего и адресата, констативная/перформативная ситуация, эксплицитная/имплицитная перформативность, эмоциональное/рациональное воздействие на адресата и др.

С разработкой теории речевых актов для исследователей открывается ряд направлений для дальнейших прагмалингвистических исследований, в частности:

•        возможность выхода за пределы материала, обрабатываемого чисто лингвистическими методами;

•        объяснение и описание стратегий речевого воздействия;

•        установление таких структур и правил их преобразования, которые бы позволили, исходя из интерпретации составных частей речевого общения, получить интерпретацию целого;

•        объяснение механизмов формирования связного дискурса;

•        объяснение связи между ясностью выражения и эффективностью воздействия;

•        выработка таксономии речевых средств и метаязыка для лексикографического описания;

•        исследование перлокутивного акта;

•        установление отношения между репертуаром актов высказывания на конкретном языке, с одной стороны, и иллокутивными актами универсального характера — с другой.

В практике преподавания иностранных языков, русского языка как иностранного на основе коммуникативной методики опора на речевой акт способствует оптимизации обучения учащихся и дополнительной мотивировке изучения языка как инструмента общения.

Таким образом, выделение речевого акта как объекта прагмалингвистики сыграло выдающуюся роль в современной научной парадигме.

Библиографический список

1.            Арутюнова Я.Л. Речевой акт // Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990.

2.            БЭС/Гл. ред. А.М. Прохоров. 2-е изд., дополн.и перераб. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.

3.            Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Едиториал УРСС, 2001.

4.            Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: Ин-т языкознания РАН; Волгогр. гос. пед. ин-т, 1992 // http://philologos.narod.ru/texts/karasik/status00.htm

5.            Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине ХХ века//Язык и наука конца ХХ века. М.: Школа «Язык русской культуры», 1995.

6.            Макаров М.Л. Основы теории дискурса. М.: ИТДКГ "Гнозис", 2003.

7.            Маслова А.Ю. Введение в прагмалингвистику: Учеб пособ./ А.Ю. Маслова. – М.: Флинта: Наука, 2007.

8.            Остин Дж. Избранное. Перевод с англ. Макеевой Л. Б., Руднева В. П. — М.: Идея-Пресс, Дом интеллектуальной книги, 1999. (Предисловие О.А. Назарова)

9.            Серль Дж. Что такое речевой акт? // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. - М., 1986.

10.       Сусов И.П. Функциональный подход в языкознании и прагмалингвистика//Функционально-типологические проблемы грамматики. Ч.2. Вологда: Вологодский ГПИ; ЛО ИЯ АН, 1986.

11.       Формановская Н.И. Речевая интенция как объект исследования в лингвистическом и методическом аспектах. - Лингвистический поиск на рубеже веков. М., 2000.

---