Если человек не очень хорош собой, то и запах от него такой же, а если человек герой то, как он должен пахнуть?

У костра
Золотистый закат сменили сумерки, а вслед за ними на поляну медленно опустила своё прохладное покрывало ночь. Она привела с собой зябкую сырость и гудящий рой агрессивных насекомых. Мы все постепенно объединились возле лесного очага.
Алексей вернулся с вечернего пленэра. Оставив этюдник в стороне, он подошёл к костру.
Окончив академию художеств в мастерской станковой живописи, Алексей в основном посвящал себя работе с обнажённой моделью, однако это не мешало ему любоваться многообразием прочих природных щедрот.
Густым пастозным мазкам Алексей предпочитал лессировку, постепенно накладывая один прозрачный слой на другой. В такой технике чувствовалось, что-то мгновенное и живое.
Будучи по натуре своей человеком вспыльчивым, но моментально отходчивым, он переносил это состояние души на холст. Тем более сейчас Алексей не ставил перед собой задачу написать долгую кропотливую картину. Этюд на природе пишется, как дышится легко и чисто.
Вот и теперь возле его треногого ящика пристроился свежий, достойный высокой оценки пейзаж, где был запечатлён тот уголок мира, который облюбовал внимательный взгляд художника.
Николай, габаритный мулл нашего скромного числом отряда настраивал лады у гитары, прошедшей с ним не мало дорог. Её мелодичное звучание сопровождало множество песен спетых под открытым небом. Пролетая сквозь струны, песня становилась, своего рода фольклорной валютой, служившей удобным средством для обмена межэтническим опытом. Сейчас, в его руках этот универсальный инструмент для сближения сердец начинал издавать первые уверенные аккорды.
Слева от меня сидел Макс. По своему обыкновению, он держал на коленях планшет и занимался сверкой местоположения нашего лагеря с указателем на карте, нехотя отвлекаясь на кровососов, то и дело атакующих его шею. Деловитая упитанность Макса, конечно была недостатком больше, чем преимуществом, но относился он, скорее к тем спорным изъянам, которые иногда умеют сделать основной образ только совершеннее.
Макс прихватил с собой двух любительниц природы в походных условиях, тем самым сдержав данное им однажды обещание. Именно прихватил, потому что на его монументальном фоне обе они смотрелись, как ручная кладь.
Одна из них, девушка в очках, собрав густые чёрные кудри под белой косынкой сидела напротив меня. Её звали Сара. Чуть раньше я узнал от Макса, что она училась за границей, и получала знания там, где на завтрак говорили - Овсянка, сэр, тогда как здесь она могла услышать лишь - Овсянка, Сара. Что ни говори, а блюдо знаний, от этой разницы не становилось наваристей и сытней.
Рядом с ней сидела другая девушка, весёлая голубоглазая Оля, с модной короткой стрижкой, острыми стрелками бровей и в целом приятными чертами.
Прошёл слух, что Ольга пишет стихи. Сама же она к слухам относилась примерно так:
Однако слухи эти смысла лишены,
Как слуги без хозяев дерзки и смешны,
Прижав к груди чужую тайну,
Обронят каплю той случайно,
Несут на суд из тишины.
Время от времени, я бросал на неё полный любопытства взгляд, рассчитывая повстречать такой же взаимный. Когда между нами происходил ожидаемый контакт, я испытывал прилив тёплых чувств и всё вокруг преображалось. Воздух становился гуще, небо прозрачней, звёзды ярче, и сидящих у костра хотелось называть друзьями. Казалось, в нашу дружную компанию никто не сможет вбить клин раздора.
Со стороны леса послышалось мерное шуршание. Обернувшись, мы сумели разглядеть идущую к поляне одинокую фигуру человека в плаще с покрытой капюшоном головой. Подойдя, незнакомец вежливо поприветствовал всех и спросил нашего позволения погреться у костра. Получив дружное согласие, он представился Семёном Викторовичем и расположился на земле, привычно скрестив ноги.