Эпоха Ярослава Мудрого

минобрнауки россии

федеральное государственное образовательное бюджетное учреждение

высшего профессионального образования

«ЧЕРЕПОВЕЦКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Гуманитарный институт

Кафедра истории

Реферат

по дисциплине История России ( до 20 века)

на тему:

«Эпоха Ярослава Мудрого.»

Выполнил:

студент

группы  030600.62-0011ОП

Пьянков Д.В.

Проверил:

 преподователь

Алексеева Н.В.

Череповец, 2012

Введение.

Времена правления Ярослава Мудрого и в наше время является актуальным вопросом в изучении истории и XI века в целом.

Одним из интересных фактов его времени является составление им Русской Правды. Роль Ярослава в истории несомненно велика как и в пределах русского государства так и в Европе.

После смерти Владимира 15 июля 1015 года легитимным наследником на Киевский стол являлся Борис- один из младших сыновей Владимира. Междоусобная война после Владимира надолго запала в вехи отечественной истории.    

Борьба за власть.

Родился Ярослав в 978 году. Его матерью была полоцкая княжна Рогнеда. Как и отец он получил в надел далекий новгородский стол. Летописи вплоть до 1014 года не удостамвают его своим вниманием. Видимо ничего примечательного на севере Руси в это время не происходило, Ярослав спокойно правил Новгородом. Из ежегодной дани в 3 тысячи гривен, 2 тысячи он оставлял для содержания дружины и 1 тысячу отсылал в столицу Руси. Так было до 1014 года, когда по сообщению летописи, Ярослав решил отказать Киеву в выплате традиционного «урока». Непокорность сына вызвала сильный гнев Владимира, и он приказал готовить военный поход на север. Болезнь, а затем и смерть Великого князя резко изменили политическую ситуацию на Руси[1].

Мы до сих пор не знаем точно,  как разворачивались события «второй усобицы». Дело в том, что существует две взаимоисключающие версии событий. Одна помещена в русских текстах, другая – в иностранных источниках[2].

. Согласно ПВЛ и «Чтению об убиении Бориса и Глеба», сперва на киевский престол «обманом и лестью» сел Святополк. Свое правление он начал с ликвидации самых опасных противников- детей Владимира, рожденных в христианском браке. Он хитростью заманил в ловушку двух своих сводных братьев- Бориса и Глеба и убил их. Это преступление потрясло русскую знать. Борьбу против князя- преступника, названного в летописи Окаянным, возглавил новгородский князь Ярослав. Война длилась с 1016 по 1018 г., в ней участвовали, кроме русских дружин печенеги, варяги, поляки. В 1018 г. На реке Альта недалеко от места где был убит Борис, Ярослав нанес Святополку окончательное поражение. Окаянный князь умер в изгнании, а его победитель сел на киевский престол. Борис и Глеб принявшие мученическую смерть, стали первыми русскими- святыми.

Однако ряд ученых (Н.Н. Ильин, Г.В. Филист, В.Л. Янин, И.И Данилевский) приводят довольно веские аргументы в пользу того, что реальная история усобицы искажена летописцем. Они считают, что более достоверные сведения содержатся в иностранных источниках- немецкой «Хронике» Титмара Мердебургского( начало XIв.) и скандинавской «Эймундовой саге»(записана в XIIIв., до того передавалась в устной традиции).

По мнению Г.В. Филиста около 1012-1013 гг. Святополк был посажен Владимиром в тюрьму по обвинению в измене. Поводом послужила его женитьба на польской княгине дочери короля Болеслава I Храброго (902- 1025). При заточении его лишили Туровского княжения и навсегда вычеркнули из числа возможных претендентов на престол.

В 1014 г. Мятеж против Киева поднял Ярослав. Владимир планировал карательный поход на Новгород, осуществить который помешала болезнь и быстрая смерть великого князя( 15 июля 1015 г.). Киевский престол достался Борису. Ярослав  нанял скандинавскую дружину Эймунда и Рагнара для сопротивления Киеву и начал войну. В ее ходе власть в стране переходила из рук в руки. В результате победил новгородский князь: 24 июля 1017 г. Варяги в ночном лагере убили Бориса и преподнесли его отрезанную голову Ярославу. Во время усобицы также погибли Глеб и Святослав, а Ярослав занял древнерусскую столицу. Летом 1018 г. На киев с запада двинулись польские и немецкие войска во главе с королем Болеславом, защищавших права на престол своего зятя- Святополка. В обстановке междуусобиц и безвластия сына Ярополка удалось бежать из заточения, и он попросил помощи у Польши. Ярослав попытался скрыться за морем. Но новгородцы разбили его ладьи и заставили отбивать у Святополка киевское княжение. Зимой 1018 г. Святополк потерпел поражение, укрылся в Польше и там сгинул. Ярослав стал великим князем киевским. Чтобы оправдать захват власти (он не мог на нее претендовать в силу «младшего» происхождения), он приказал создать легенду о святых братья- мучениках Борисе и Глебе и их убийце Святополке Окаянном[3].        

Как скоро в Киеве разнеслась весть о кончине Владимира, то Святополк сел на отцовском месте, созвал киевлян и начал раздавать им подарки - это уже служило знаком, что он боялся соперничества и желал приобресть расположение граждан; граждане принимали подарки, говорит летописец, но сердце их не было с Святополком, потому что братья их находились на войне с Борисом. Следовательно, граждане были равнодушны; они опасались одного что как вдруг братья их провозгласят князем Бориса, а Святополк потребует от них помощи против последнего? Их пугало это междоусобие. Борис, не нашедши печенегов, был уже на возвратном пути и стоял на реке Альте, когда пришла к нему весть о смерти отцовской. Бывшая с Борисом дружина Владимирова, бояре, старые думцы предпочитали Бориса всем его братьям, потому что он постоянно находился при них. привык с ними думать думу, тогда как другие князья привели бы с собою других любимцев, что и сделал Святополк, если обратим внимание на намек летописца о поведении последнего: «Люте бо граду тому, в нем же князь ун, любяй вино пити с гусльми и с младыми советниками». Вот почему отцовская дружина уговаривала Бориса идти на стол киевский; но молодой князь отвечал, что не поднимет руки на старшего брата, который будет ему вместо отца: тогда войско разошлось, оставя Бориса с малым числом приближенных служителей. Святополк очень хорошо понимал опасность, могущую грозить ему со стороны Бориса, и потому на первых порах хотел и с ним поступить так же, как с гражданами, послал сказать ему, что хочет иметь с ним любовь и придаст еще к волости, которую тот получил от отца; узнав же, что войско разошлось от Бориса, он решился на убийство последнего[4].

Святополк немедленно отправил гонца к Муромскому Князю Глебу сказать ему,  что Владимир болен и желает видеть его. Глеб, обманутый  сею  ложною  вестию,  с малочисленною дружиною спешил в Киев. Дорогою он упал с  лошади  и  повредил себе ногу; однако ж не хотел остановиться и продолжал свой путь от Смоленска водою.  Близ  сего  города  настиг  его   посланный   от   Ярослава,   Князя Новогородского, с уведомлением о смерти  Владимировой  и  гнусном  коварстве Святополка; но в то самое время, когда Глеб чувствительный, набожный подобно Борису, оплакивал отца и любимого брата, в усердных  молитвах  поверяя  Небу горесть свою, явились вооруженные  убийцы  и  схватили  его  ладию.  Дружина Муромская оробела: Горясер, начальник  злодеев,  велел  умертвить  Князя,  и собственный повар Глебов, именем Торчин, желая угодить  Святополку,  зарезал своего несчастного Государя[5].

Ближайший к Киеву князь, Святослав, сидевший в земле Древлянской, узнав о гибели Бориса и Глеба, не стал спокойно дожидаться такой же участи и бежал в Венгрию; но Святополк послал за ним в погоню, и Святослав был убит в Карпатских горах.

 После того как новгородцы решились выступить в поход, Ярослав собрал оставшихся у него варягов, по одним известиям - тысячу, по другим - шесть тысяч, да новгородцев 40000, и пошел на Святополка, призвавши имя божие; он говорил: «Не я начал избивать братьев, но Святополк; да будет бог отместник крови братьев моих, потому что без вины пролита кровь праведных Бориса и Глеба; пожалуй, и со мной тоже сделает». Святополк, узнав, что Ярослав идет на него, собрал множество войска из Руси и печенегов и вышел к Любечу; он стал по ту сторону Днепра, а Ярослав - по эту. Святополк стоял между двумя озерами и всю ночь пил с дружиною, а Ярослав перед рассветом исполчил свое войско и перевезся на другой берег, причем новгородцы, высадившись из лодок, оттолкнули их от берега, чтоб отнять у себя всякую возможность к побегу; Ярослав приказал дружине повязать головы платками, чтоб в сече узнавать своих. Враги сошлись, была сеча злая; печенеги, стоявшие за озером, не могли помочь Святополку, который был притиснут с своею дружиною к озеру, принужден вступить на лед, лед обломился, и Ярослав одолел. Святополк бежал в Польшу, а Ярослав сел в Киеве на столе отцовском и дедовском, проживя на севере 28 лет[6].

Но Святополк был жив, и потому Ярослав не мог успокоиться. Для Болеслава польского открылись такие же теперь виды на восток, какие он имел прежде на запад; на Руси, как прежде у чехов, семейные раздоры приглашали его к посредничеству и к утверждению своего влияния, тем более, что теперь Болеслав должен был помочь своему зятю. Он воспользовался благоприятным случаем: по его наущению печенеги напали на Киев; под самым городом была злая сеча; едва к вечеру Ярослав мог прогнать варваров. С своей стороны Ярослав выступил к польским границам, заключив союз с врагом Болеславовым, императором Генрихом II; но поход русского князя кончился неудачною осадою Бреста; поход императора против Болеслава также не удался, он принужден был заключить с ним мир и, желая избавиться от опасного врага, обратить его деятельность на восток, сам советовал ему вооружиться против русского князя. В 1017 году Болеслав выступил в поход, усилив свое войско 300 немцев, 500 венгров и 1000 печенегов, и 22 июля достиг берегов Буга, разделявшего польские владения от русских; Ярослав ждал его на другом берегу с русью (жителями Южной Руси), вырягами и славянами (новгородцами). Здесь повторилось то же явление, какое видели на берегах Днепра у Любеча: воевода Ярославов Будый, ездя по берегу, начал смеяться над Болеславом; он кричал ему:«Вот мы тебе проткнем палкою брюхо твое толстое!» Был Болеслав, говорит летопись, велик и тяжел, так что и на коне с трудом мог сидеть, но зато был смышлен. Не вытерпел он насмешки и, обратившись к дружине своей, сказал: «Если вам это ничего, так я один погибну», - сел на коня и бросился в реку, а за ним - и все войско[7]. За несколько месяцев до того времени страшный  пожар  обратил  в  пепел

большую часть Киева: Ярослав, озабоченный,  может  быть,  старанием  утешить жителей и загладить следы сего несчастия, едва успел изготовиться к обороне.  Польские Историки пишут, что он никак  не  ожидал  Болеславова  нападения  ибеспечно удил рыбу в Днепре, когда гонец привез ему весть о  сей  опасности; что Князь Российский в ту же минуту бросил уду на землю и сказав:  не  время думать о забаве; время  спасать  отечество,  вышел  в  поле,  с  Варягами  и Россиянами. Король стоял на одной стороне Буга, Ярослав  на  другой;  первый велел  наводить мосты, а второй ожидал битвы с нетерпением - и час ее  настал

скорее, нежели он думал[8]. Полки Ярослава, вовсе не ожидая такого внезапного нападения, не успели приготовиться и обратились в бегство; Ярослав ушел в Новгород только сам-пять; а Болеслав с Святополком почти беспрепятственно вошли в Киев 14 августа. В городе нашли они мачеху, жену и сестер Ярославовых, из которых за одну (Предславу) сватался прежде Болеслав, получил отказ и теперь в отмщение взял ее к себе в наложницы. Часть своего войска он отпустил назад, другую велел развести по русским городам на покорм. Но и в Киеве повторились те же явления, какие мы видели в Праге у чехов, и, как видно, по тем же причинам. Русские вооружились против поляков и стали убивать их; летописец приписывает это приказу Святополка, но очень вероятно известие, что поляки вели себя и на Руси так же, как в Богемии, и возбудили против себя восстание; очень вероятно также, что и Святополк, наскучив неприятным гостем, слишком долго зажившимся в Киеве на его счет, не был против народной мести полякам. Это заставило Болеслава уйти из Киева; пример чешских событий научил его быть осторожнее в подобных обстоятельствах. Половину войска он отослал домой, разосланные по русским городам поляки истреблены, трудно было противиться, если бы вспыхнуло восстание; притом же, вероятно, он слышал уже о новых приготовлениях Ярослава. Но Болеслав ушел не без выгоды: он захватил себе все имущество Ярослава, к которому приставил Анастаса: хитрый грек умел подольститься к каждому сильному и менял отечество, смотря по выгодам; Болеслав ему вверился лестию, говорит летопись. Польский князь повел также с собою бояр Ярославовых, двух сестер его и множество пленников, взятых в бою; на дороге Болеслав захватил и Червенские города, приобретение Владимира Святого; впрочем, вероятно, что эти города были уступлены ему Святополком в награду за помощь[9].

Между тем Ярослав, явившись в Новгород без войска, хотел бежать за море; но граждане вместе с посадником Константином, сыном Добрыни, рассекли княжеские лодки, приготовленные для бегства, и объявили: «Хотим еще биться с Болеславом и Святополком». Такая решительность понятна: им нечего было теперь ожидать хорошего от Святополка, а защищаться от него без князя было также невыгодно. Они начали сбирать деньги - с простого человека по 4 куны, со старост - по 10 гривен, с бояр - по 18 гривен, привели варягов, дали им эти деньги, и таким образом у Ярослава набралось много войска, и он двинулся против Святополка; тот был разбит, бежал к печенегам и привел огромные толпы их против Ярослава в 1019 году. Ярослав вышел навстречу и сошелся на реке Альте, где был убит Борис. Место благоприятствовало Ярославу по воспоминанию о преступлении Святополка; летописец говорит, что Ярослав молил бога об отмщении новому Каину. Он же говорит, что сеча была злая, какой еще не бывало на Руси, - секлись, схватываясь, руками, трижды сходились биться, по удольям текла кровь ручьями; к вечеру одолел Ярослав, а Святополк бежал в пограничный польский город Брест, где, вероятно, умер от ран, полученных в битве; по скандинавским преданиям, он пал от руки варяга Эймунда, служившего в войске Ярослава, а по русским, - погиб злою смертию в пустыне между Польшею и Богемиею. Ярослав сел в Киеве, утер пот с дружиною, по выражению летописца, показав победу и труд великий[10]. 

Рассказы о киевском походе Ярослава и награде его участников по содержанию, а иногда и текстуально в древнейшем новгородском летописании(по Синодальному списку XIII века Новгородской первой летописи) и в южнорусском своде 1113 года- «Повести временных лет»- сохранившемся в редакции 1116 года в Лаврентьевской летописи и в редакции Ипатьевской летописи 1118 года[11].  

Из всех сыновей Владимира Мстислав больше других похож был на деда своего Святослава, был князь - вождь дружины по преимуществу; жизнь ли в Тмутаракани и постоянная борьба с окрестными варварскими народами развила такой характер в Мстиславе, или уже волость приходилась по нраву, - Мстислав явился богатырем, который любил только свою дружину, ничего не. щадил для нее, до остального же народонаселения ему не было дела.

Мстислав превосходил Ярослава в военной доблести и благочестии. Он прославился тем, что неустанно благоволил церкви. В 1022 г. Мстислав построил церковь Святой Богородицы в Тмутаракани, а в 1031-1036 гг. выписал мастеров из Византии и воздвиг в Чернигове каменный собор Спаса Преображенья. Историки искусства считают его самым византийским собором Древней Руси[12].

Ярослав был в Новгороде, когда Мстислав пришел к Киеву; киевляне, однако, не приняли его, и он принужден был сесть в Чернигове. Между тем Ярослав, управившись на севере, волнуемом остатками язычества, послал по заморских варягов, и к нему пришел слепой Якун с дружиною. Ярослав отправился с Якуном на Мстислава и встретился с ним у Листвена. Войска Мстислава столкнулись с варягами вернувшегося с севера Ярослава в битве при Листвене (1024). Летописец рассказывает о грозе, бывшей в ночь битвы. Воины сражались при свете молний. Варягам противостояло ополчение северян — союзников Мстислава. В решающий момент, когда обе стороны уже были измучены боем, Мстислав бросил на варяжское войско свою конницу, состоявшую из ясов и касогов. Варяги смешались и бежали — победа осталась за тмутараканским князем[13].

Наконец, Ярослав побежал с Якуном, князем варяжским; он пришел в Новгород, а Якун пошел за море, потерявши у Листвена и золотую свою луду, или верхнюю одежду. Утром, на другой день битвы, Мстислав объехал поле и сказал своим: «Как не порадоваться? Вот лежит северянин, вот варяг, а дружина моя цела». Эта дружина состояла из козар и касогов!

      Несмотря на победу, Мстислав не хотел добывать Киева мимо старшего брата; он послал сказать Ярославу: «Садись в своем Киеве, ты старший брат, а мне будет та сторона», т. е. восточный берег Днепра. Но Ярослав не смел идти в Киев на этот зов и держал там своих посадников, а сам жил в Новгороде. Только в следующем, 1025 году, собравши большое войско, пришел он в Киев и заключил мир с Мстиславом у Городца; братья разделили Русскую землю по Днепр, как хотел Мстислав: он взял себе восточную сторону с главным столом в Чернигове, а Ярослав - западную с Киевом. «И начали жить мирно, в братолюбстве, - говорит летопись, - перестала усобица и мятеж, и была тишина великая в Земле». В 1032 году умер сын Мстислава, Евстафий, которого имя странно выдается между славянскими именами князей, а в 1035 году умер и сам Мстислав на охоте[14].

      После смерти Мстислава наступившей в1036 году, Ярослав стал единоличным правителем Киевской Руси. Авторитет его в это время был достаточно высок[15]. Мстислав скончался, Ярослав заточил в тюрьму младшего брата Судислава, княжившего в Пскове. Как князь крохотного города на дальней северо-западной окраине, Судислав не имел реальной возможности вступить в борьбу за киевский престол. Тем не менее он внушал опасения не только Ярославу, но и его наследникам. Псковский князь провел в "порубе" (тюрьме) 24 года. Ярославичи освободили его из тюрьмы, но лишь для того, чтобы привести к присяге. После этого князь был насильственно пострижен в монахи и заточен в монастырь. Видимо, у Судислава были какие-то особые права на престол. Предположение о том, что он был сыном Анны и законным наследником киевского престола, объясняет единственный в своем роде случай столь длительного преследования члена княжеской семьи[16].

Внешняя политика.

. С Скандинавиею продолжалась по-прежнему тесная связь; враждебных отношений не могло быть: с 1024 года царствовал в Швеции король Олоф (Schoskonig), которого упрекали тем, что он потерял завоевание упсальского короля Эриха, сына Эймундова, на восточном берегу Балтийского моря, в Финляндии, Карелии, Эстляндии, Курляндии. По скандинавским преданиям, на дочери этого Олофа, Ингигерде был женат наш Ярослав.

 К княжению Ярослава относятся первые положительные известия о столкновениях русских с финскими племенами: под 1032 годом встречаем известие, что какой-то Улеб (очень быть может, что Ульф - сын Рагнвальда) ходил из Новгорода на Железные ворота, но, как видно, поход был неудачен, потому что из дружины Улебовой мало возвратилось народу. 80 верст к югу от Устьсысольска, у села Водча, находится городок, по-зырянски Карил, т. е. городовой холм; предание и теперь называет это место Железными воротами. В 1042 году Владимир, сын Ярослава, посаженный отцом в Новгороде, ходил на ямь, победил это племя, но потерял коней в дороге от мора. Приведя в связь это известие с предыдущим, можно думать, что поход Владимира был предпринят по следам Улебовым в ту же сторону, на северо-восток, к берегам Северной Двины; таким образом, мы получим верное известие о начале утверждения русских владений в этих странах. Еще ранее, в 1030 году, сам Ярослав утвердил свою власть на западном берегу Чудского озера; это утверждение произошло обычным образом - построением города: основан был Юрьев, нынешний Дерпт. Из походов на западные дикие народы упоминается поход на ятвягов, и в первый раз поход на Литву: эти походы были предприняты, как видно, с целью не покорения, а только отражения набегов.

      Важнее были отношения к Польше: в 1025 году, после королевской коронации своей, умер Болеслав Храбрый. Ему наследовал сын его, Мечислав II, неспособный удержать отцовские приобретения.

Если западные соседи воспользовались смертию Храброго, чтобы отнять у Польши его завоевания, то и русский князь должен был также воспользоваться этим удобным случаем. Еще при жизни Болеслава,  в 1022 году, управившись с Брячиславом полоцким, Ярослав ходил осаждать Брест, удачно, или нет - неизвестно; возгоревшаяся в это время борьба с Мстиславом тмутараканским не могла позволить Ярославу продолжать свои неприязненные движения на Польшу; но, помирившись с Мстиславом в 1030 году, Ярослав снова предпринимает поход на Польшу, и берет Бельз. В следующем 1031 году оба брата - Ярослав и Мстислав собрали много войска и выступили в Польшу, взяли опять города Червенские, и повоевали Польскую землю, много ляхов привели и разделили между собою, говорит летописец[17].

После смерти Мечислава II на престол, после борьбы с  чешским правителем Брячиславом I, вступает Казимир . В 1043 году, а по некоторым данным- в 1039 году, польский князь Казимир женился на сестре Ярослава Мудрого Марии-Доброгневе, с которой познакомился еще в годы, когда она, вывезенная из  Киева Болеславом, некоторое время проживала в Польше. В 1039 году сын Ярослава Изяслав взял себе в жены сестру Казимира Гертруду-Олисаву. Эти брачные связи были своеобразной ратификацией договора, заключенного Ярославом и Казимиром летом, согласно которому Русь должна была оказывать военную помощь Польше, а Казимир обязывался вернуть русских военнопленных, захваченных еще Болеславом Храбрым, и отказаться от всяких претензий на Червенские города. Ярослав Мудрый действительно предпринимал ряд военных походов против восставшей Мазовии и обеспечил в конце концов ее объединение с Польшей. Союз Польши и Руси помог Казимиру в борьбе за возвращение Силезии и воссоединение Поморья[18].

  Но в Мазовии Моислав, один из дружинников прежнего князя Мечислава, пользуясь анархиею, объявил себя независимым, вооружился против Казимира, призвав на помощь языческих пруссов, литву и славян поморских; этот союз намекает, что в борьбе Моислава против Казимира боролось язычество с христианством. Но Казимир в этой борьбе нашел себе сильного союзника в русском князе.

Еще в 1041 году, вслед за походом против Литвы, Ярослав предпринимал поход в Мазовию на лодках. Быть может, уже тогда был заключен союз с Казимиром, но можно полагать также, что поход в Мазовию был предпринят вследствие союза Моиславова с литовцами, врагами Ярослава, и уже союз с Казимиром был следствием вражды против Моислава. В 1043 году Казимир вступил в родство с Ярославом, женился на сестре его, Доброгневе, или Марии, получил за нею богатое приданое, но вместо вена отдал Ярославу 800 пленников, взятых Болеславом из Руси. Следствием такого тесного союза было то, что в том же году упоминается о двукратном походе Ярослава на Мазовию; в 1047 году русский князь отправился опять с войском на помощь Казимиру против Моислава; последний был разбит и убит, Мазовия подчинилась снова Пястам. Союз с Польшею был скреплен еще браком Изяслава, одного из сыновей Ярославовых, на сестре Казимировой. Есть известия, более или менее вероятные, о брачных союзах Ярославова семейства с другими владельческими домами в Европе: о браке Гарольда норвежского на Ярославовой дочери Елизавете, короля венгерского Андрея - на Анастасии, Генриха I французского - на Анне; о браке Всеволода Ярославича на царевне греческой, дочери Константина Мономаха, также о браке двоих неизвестных по имени сыновей Ярославовых на двух немецких княжнах.

Ухудшение отношений между Киевом и Константинополем в 30—40-е годы XI в. происходило на фоне резкого обострения противоречий между православным Востоком и католическим Западом. Римский папа требовал признания себя главою христианской церкви, константинопольский же патриарх Михаил Кируларий стоял на том, что греческая церковь ничем не уступает римско-католической. Папа опирался на поддержку Западной Европы: Германии, Франции, испанских королевств, города-республики Генуи. А Царьград искал помощи у завоеванной им Болгарии и добровольно присоединившейся к Византии Сербии. Религиозное противостояние Рима и Константинополя завершилось окончательным расколом христианской церкви на западную (римско-католическую) и восточную (греко-православную) в 1054 г. Тем временем антигреческие настроения Ярослава и его окружения, во многом вызванные стремлением освободить киевскую митрополию от опеки константинопольского патриарха, вылились в военный конфликт[19].

Греческая торговля была очень важна для Руси, была одним из главных источников обогащения народа и казны княжеской; ее поддержание и после было одною из главных забот наших князей, должно было быть и одною из главных забот Ярослава. Греки поссорились с русскими купцами, и один из последних был даже убит в этой ссоре. Инициатором войны был конунг Харальд, в свое время прибывший на Русь из Норвегии и несколько лет служивший сначала в Новгороде, а затем в Киеве. Покинув Русь, Харальд отправился в Византию и поступил в императорскую дворцовую стражу. В 1042 г. он участвовал в дворцовом перевороте, в результате которого император был свергнут и ослеплен. Спасаясь от суда, конунг и его варяги принуждены были бежать из Константинополя и укрылись в Киеве. Вторично поступив на службу к Ярославу, Харальд убедил его предпринять поход на Царьград. Военная мощь империи была подорвана вторжениями турок и внутренними усобицами, и Харальд полагал, что Константинополь не устоит против натиска варягов и русских. Наемные отряды варягов несли службу в константинопольском гарнизоне, и нападавшие могли рассчитывать на их пособничество.
     Ярославу приходилось считаться с тем, что митрополит-грек не одобрял войны с Византией и у Руси не было никаких серьезных поводов для такой войны. Помимо того, киевский князь был всецело поглощен польскими делами. Князь выдал сестру замуж за польского короля и во исполнение договора с ним как раз в 1043 г. послал войско в Мазовию.
     Уклонившись от личного участия в войне с греками, Ярослав поручил дело сыну Владимиру, княжившему в Новгороде[20]. Русский князь не

 мог позволить подобных поступков и в 1043 году отправил на греков старшего сына своего Владимира, давши ему много войска, и воеводу, или тысяцкого своего Вышату. Юный Владимир не уважил письма, отпустил  Греческих  Послов  с  ответом высокомерным, как говорят Византийские Историки,  и  шел  далее.  Константин Мономах, приказав взять под стражу купцов  и  воинов  Российских,  бывших  в Цареграде, и заключив их в разных областях Империи, выехал  сам  на  Царской яхте против неприятеля; за ним следовал флот  и  конница  берегом.  Россияне стояли в боевом порядке близ фара.  Император  вторично  предложил  им  мир. "Соглашаюсь, - сказал гордый Князь Новогородский, - ежели вы, богатые Греки, дадите по три фунта золота на каждого человека в моем войске". Тогда Мономах велел своим готовиться к битве[21].Тогда варяги настояли на открытии военных действий. Нападавшие выстроили суда в боевой порядок, но медлили с атакой. Так прошла большая часть дня. Наконец по сигналу императора три больших корабля (галеры с тремя рядами гребцов) медленно выдвинулись вперед. Они тотчас были окружены ладьями, экипажи которых пытались пробить борта галер с помощью бревен. Византийцы сверху метали в них камни и копья, а затем обрушили "греческий огонь". Обладая лучшим оружием греки потопили 3 ладьи и сожгли семь, после чего русские отступили. Подул ветер, и на море усилилось волнение. Опытные мореходы норманны понесли наименьшие потери, тогда как новгородские кормчие поспешили к берегу, чтобы укрыться от бури[22].

Корабль Владимиров пошел на дно; некто Творимирич,  один из усердных чиновников, спас Князя и Воевод Ярославовых, взяв их  к  себе в лодку[23].Остальные воины, числом 6000, кроме дружины, были выкинуты на берег; они хотели возвратиться в Русь, но никто из дружины не хотел идти с ними в начальниках. Тогда Вышата сказал: «Я пойду с ними; жив ли останусь, погибну ли - все лучше вместе с своими». Когда греки узнали, что русские корабли разбиты бурею, то император Константин Мономах послал за ними погоню; Владимир возвратился, разбил греческие корабли и пришел назад в Русь. Но не так был счастлив Вышата - его отряд был окружен греками при городе Варне, взят в плен и приведен в Константинополь, где многих русских ослепили; только через три года, когда заключили мир, отпущен был Вышата в Русь к Ярославу. Чем обнаруживалась вражда в продолжение трех лет, неизвестно; на каких условиях был заключен мир, также неизвестно. Вероятно, Ярослав поспешил прекратить вражду с греками, занятый более важным предприятием относительно Польши; вероятно также, что следствием и условием прекращения вражды был брак сына Ярославова Всеволода на царевне греческой: в 1053 году летописец упоминает о рождении сына Всеволодова Владимира от царицы грекини.

 О набегах печенежских, кроме упомянутых выше при борьбе Ярослава с Святополком, древнейшие списки летописи сообщают известие под 1036 годом. Находясь в это время в Новгороде, Ярослав узнал, что печенеги осаждают Киев; он собрал много войска, варягов и новгородцев, и вступил в Киев. Печенегов было бесчисленное множество; Ярослав вышел из города и расположил свое войско так: варягов поставил посередине, киевлян - на правом крыле, а новгородцев - на левом; и началась битва перед крепостью. После злой сечи едва к вечеру успел Ярослав одолеть печенегов, которых погибло множество от меча и перетонуло в реках во время бегства. После этого поражения имя печенегов хотя и не исчезает совершенно в летописи, однако нападения их на Русь прекращаются. Ярослав  одержал  победу,  самую счастливейшую для отечества, сокрушив одним ударом силу лютейшего из  врагов его. Большая часть Печенегов легла на месте;  другие,  гонимые  раздраженным победителем, утонули в реках; немногие спаслися бегством, и Россия  навсегда освободилась от их жестоких нападений. В память сего  знаменитого  торжества Великий  Князь  заложил  на   месте   сражения   великолепную   церковь   и,

распространив Киев, обвел его каменными стенами;  подражая Константинополю, он  назвал  их  главные  врата  Златыми,  а  новую  церковь  Святою   Софиею Митрополитскою,  украсив  ее  золотом,  серебром,  мусиею   и   драгоценными сосудами[24].

Внутренняя политика.

      Относительно внутренней деятельности Ярослава упоминаются распоряжения в Новгороде. Сам Ярослав, княжа здесь, отказался платить дань в Киев; ясно, что он не мог установить снова этот платеж, ставши князем киевским, тем более что новгородцы оказали ему такие услуги; вот почему он дал им финансовую льготную грамоту, на которую они ссылаются впоследствии при столкновениях с князьями. Вместо себя Ярослав оставил в Новгороде сначала сына своего Илью, а потом, по смерти его, - другого сына Владимира и по смерти последнего - третьего сына Изяслава. В связи с этими распоряжениями Ярослава находится известие о заточении и смерти Константина, сына Добрыни: Ярослав, сказано в летописи, рассердился на него, заточил в Ростов и потом на третий год велел убить в Муроме. Быть может, Константин хотел большего для новгородцев за их услугу, чем сколько давал Ярослав; быть может также, Константин, как дядя великого князя, как сын Добрыни, хотел большего для себя.

Из дел церковных в княжение Ярослава замечательно поставление митрополита Илариона русина, независимо от византийского патриарха, собором русских епископов, что было следствием недавней вражды с греками. Как видно, поведение прежнего митрополита Феопемта во время этой вражды было таково, что Ярослав хотел на будущее время предохранить себя от подобного в случае нового разрыва.

Ярослав строил церкви по городам и местам неогороженным, ставил при них священников, которым давал содержание из собственного имущества, приказывая им учить людей и приходить часто к церквам. При Ярославе в Новгороде было сделано то же, что при Владимире в Киеве: князь велел собрать у старост и священников детей (300 человек) и учить их книгам[25].

Ярослав продолжал укреплять южные границы Руси. При князе Владимире оборонительные рубежи проходили по реке Стугне почти у самых стен Киева. Ярослав перенес укрепленную линию на реку Рось в 100-120 км к югу от Киева. Среди городков, построенных на Роси, самым крупным был Корсунь. В новых городках были поселены пленные поляки, приведенные из червенских городов с Волыни[26].

Культурный поъем.

         Ярославу принадлежит начало сборника древних законов под названием «Русской Правды». Сборник этот, существующий в нескольких различных, то более, то менее полных редакциях, заключает законоположения, установленные в разные времена и в разных местах, чего в точности определить невозможно. Самая старейшая дошедшая до нас редакция не восходит ранее конца XIII века. Несомненно, что некоторые из статей были составлены при сыновьях и внуках Ярослава, о чем прямо говорится в самих статьях. Ученые признают принадлежащими времени Ярослава первые семнадцать статей этого сборника, хотя нельзя отрицать, что, быть может, многие из последующих статей первоначально относятся к его же времени[27]. Еще в Олегово время Россияне имели  законы;  но  Ярослав,  может  быть, отменил некоторые, исправил  другие  и  первый  издал  законы  письменные  на  языке Славянском. Они, конечно, были государственными  или  общими,  хотя  древние списки их сохранились единственно в Новегороде и заключают в себе  некоторые особенные или местные учреждения[28].

 Читая Русскую Правду, мы прежде всего узнаём по заглавию над первой статьей памятника в древнейших списках, что это "суд" или "устав" Ярослава. В самом памятнике не раз встречается замечание, что так "судил" или "уставил" Ярослав. Первое заключение, к которому приводят эти указания, то, что Русская Правда есть кодекс, составленный Ярославом и служивший руководством для княжеских судей XI в. И в нашей древней письменности сохранилась память о Ярославе как установителе правды, закона: ему давалось иногда прозвание Правосуда[29]. Главный предмет Ярославовых законоположений — случаи обид и вреда, наносимых одними лицами другим[30]. При родовом строе кровная месть была действенным регулятором общественного порядка. Распад родоплеменных отношений сопровождался формированием новых регуляторов. Кровная вражда могла не стихать на протяжении жизни нескольких поколений. Правда Ярослава серьезно ограничила сферу действия обычного права. Очертив круг родственников, имеющих право мстить. Отныне месть ограничивалась двумя поколениями. Внуки, дядья и двоюродные братья убитого исключались из числа мстителей. Кровную месть должна была заменить система штрафов. По Русской правде убийца, избежавший мщения платил строго определенную сумму в 40 гривен (2 кг серебра). Ту же сумму штрафа - 40 марок - встречаем на скандинавском севере. Раньше всего она была введена королевскими законами в Дании (XI в.), позднее в - Норвегии и Швеции[31]. Нашедший у кого-нибудь украденную у него вещь мог взять ее тотчас, если объявил предварительно о покраже на торгу, а если не объявил, то должен был вести вора на свод, т.е. доискиваться, каким путем пришла к нему вещь. Такой же порядок соблюдался по отношению к беглому или украденному холопу. В случае запирательства ответчика, дело решалось судом 12 выбранных человек[32].

Летописное известие о том, что Ярослав дал Правду новгородцам, по-видимому, имеет реальную основу. Присутствие князя с войском в Южной Руси само по себе гарантировало безопасность гридней, ябедников и мечников. В Новгороде ситуация была иной. Новгородский посадник и его люди, присланные из Киева должны были обеспечить сбор дани в пользу Киева. При любом удобном случае новгородцы старались порвать зависимость и прекратить уплату дани. Ярослав много лет княжил в Новгороде и сам отказался платить дань отцу - киевскому князю. Давая Правду Новгороду, Ярослав ставил под защиту нового закона своих людей в Новгороде и одновременно старался внушить новгородцам, что перед лицом закона все равны. В списке лиц, подпадавших под действие статьи о 40 гривнах штрафа, вслед за изгоями записаны "словене". Под словенами законодатели подразумевали ильменских словен - жителей новгородской земли. Закон защищал не все новгородское население. За смердов - сельских "словен" полагался небольшой штраф. В то же время Правда "нарочитых мужей", воинов из новгородской тысячи и пр. приравнивала к русинам из Южной Руси.

Правда Ярослава представляла собой запись обычного права. Крещение Руси и введение в употребление славянской письменности создали почву для записи и упорядочения законов[33].

Время Ярослава ознаменовалось распространением христианской религии по всем русским землям. В суздальской земле в 1024 году сам Ярослав боролся против язычества. Сделался в этой стране голод. Волхвы научали людей, будто старые бабы скрывают в себе жито и всякое обилие. Народ волновался, и несколько женщин было убито. Ярослав прибыл в Суздаль, казнил волхвов, их соумышленников засадил в тюрьмы и поучал народ, что голод происходит от кары Божией, а не от чародейства старых баб. Христианство сильнее стало распространяться в этой земле между Мерею. Всего глубже пустила свои корни новая вера в Киеве, и потому там строились один за другим монастыри. Умножение епископских кафедр потребовало установления главной кафедры над всеми, или митрополии.

 При Ярославе усиливается роль церкви в политической жизни Руси. В середине XI века в столице Древней Руси существовало около 400 церквей. В 1050-е гг. под Киевом монахом Антонием был основан Печерский монастырь, при игумене Феодосии(1062-1074) ставший центром русской святости.

Согласно ПВЛ в 1037 г. В честь победы над печенегами был заложен огромный Софийский собор, названный так по аналогии с главным храмом Константинополя. В 1045- 1050 гг. Софийский собор основан в Новгороде, а в 1053-1056 гг.- в Полоцке.

Создание «системы Софий» как бы демонстрировало преемственность русской и византийской православной церкви, перенос на Русь главных сакральных символов последней. Этой идее служили и другие архитектурные памятники, возведенные при Ярославле, - например, Золотые ворота в Киеве, созданные в подражание константинопольским, монастыри Св. Георгия и Св. Ирины. В основе этих культурных перемен лежала концепция видения Киева как Нового Иерусалима, Нового святого града, с которым должно быть связано распространение и укрепление истинной веры и которому ожидалась особая роль на грядущем Страшном суде[34].  Первым митрополитом при Софийском соборе является Феопемпт, освящавший в 1039 году Десятинную церковь, вновь перестроенную Ярославом. В 1051 году, вместо Феопемпта, поставлен был собором русских епископов Иларион, родом русский, человек замечательно ученый по своему времени, как показывает оставшееся от него сочинение «о благодати и законе». Сам Ярослав любил чтение и беседы с книжными людьми: он собрал знатоков и поручил переводить с греческого на русский язык разные сочинения духовного содержания и переписывать уже переведенные; таким образом составилась библиотека, которую Ярослав приказал хранить в Св. Софии. Киевский князь, как видно, имел намерение освятить в глазах народа свой княжеский род и с этой целью, вскоре по утверждении своем в Киеве, перенес тело Глеба и положил рядом с телом Бориса в Вышгороде: с этих пор они начали привлекать к себе народ на поклонение; говорили, что тела их были нетленны и у гроба их совершались исцеления. В 1044 году Ярослав совершил странный обряд: он приказал выкопать из земли и крестить в Десятинной церкви кости своих дядей Олега и Ярополка, а потом похоронить их в церкви[35].

Заключение.

Время правления Ярослава Мудрого характеризовалось развитием государства в целом. Большое значение имел сборник русских законов- Русская Правда или Правда Ярослава. Возникновение этих законов в письменном виде является началом развития русского законодательства. Также именно во времена правления Ярослава начинается обширное распространение христианства и массовая постройка церквей в разных городах страны. Загладив  следы  Болеславовых  опустошений  в южной России, населив пленниками область Киевскую и будучи, подобно Олегу  и Владимиру, основателем многих городов новых, он хотел, чтобы столица его, им обновленная,   распространенная,   могла   справедливо   называться   вторым Царемградом. Ярослав любил Искусства: художники Греческие, им  призванные  в Россию, украсили  храмы  живописью  и  мусиею,  доныне  видимою  в  Киевской Софийской церкви[36].  Во внешней политике Ярослав проявил себя как талантливый полководец и знающий себе цену военный деятель. Память о Ярославе живет и в названии поселений и сохранялась ещё в XVI-XVII вв., когда был сложен Летописец новгородский церквам божиим: «И жил великий князь Ярослав на Торговой стране, близ реки Волхова, где ныне церковь каменная Николая чудотворца, яже и доныне словет Ярославле дворище» ).

Ко времени Ярослава ведёт нас ещё другое название. Один из вымолов - пристаней - назывался «Гаралдов вымол», что напоминает нам об имени Гаральда, искателя руки Елизаветы, дочери Ярослава Мудрого[37].

Свое прозвище Мудрый он получил не только за строительство церквей и обучению грамоте но и за успешную активную политику.

Время нахождения на Киевском столе Ярослава является расцветом Киевского государства в целом.

Литература

   1-Толочко П.П. «Древняя Русь»

   2- Соловьев С.М. «История России с древнейших времен»

   3- Карамзин Н.М. «История Государства Российского»

   4- Гумилёв Л.Н. «От Руси до России»

   5- Свердлов М.Б. «От закона Русского к Русской правде»

   6- Ключевский В.О. «Русская история»      

   7- Тихомиров М.Н. «Древнерусские города»

   8- Костомаров Н.И. «История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей»

   9- Скрытников Р.Г. «История Российская»

   10- Филюшкин А.И.«История России с древнейших времен до 1801 г.»

---