Формирование крепостного права в России (конец XI

Текст:

СКИБИИТ, Северо – Кавказский институт бизнеса, инженерных и информационных технологий

Реферат по истории России

Тема: Формирование крепостного права в России (конец XI – первая половина XVII в)

Факультет: а30

Пузина Анна

Александровна

Проверил:____

_____________

Армавир 2012

Содержание

Введение

1. Формирование крепостного права.

2. Возникновение и развитие крепостного права в законодательстве XV -нач.XVII вв.

1) Судебники 1497 и 1550 годов. Их роль в судьбе крестьянства.

2) Указ царя Федора Иоанновича об отмене права выхода.

3) Указ о пятилетнем сыске фермеров от 24 ноября 1597 года.

4) Указ Шуйского от 9 марта 1607 года.

5) Соборное Уложение 1649 года.

3. Заключение.

4. Источники и литература

1. крепостного права

После возвышения Москвы, в XV веке, главным фактором хозяйственной и социальной истории столичной Руси стают большие земельные просторы при неизменном недостатке рабочих рук для их обработки. Да и пространства “доброй” земли в Северо-восточной Руси были не столь значительны. Еще больше было земли “средней” и ”худой”, которая, ко всему иному, была сначало практически сплошь покрыта лесами. Чтоб добраться до пашни, крестьянин обязан был расчистить лес, срубить деревья, а потом уже “ деревню распахати и поля огородити”. Трудовая заимка была основанием крестьянского права на владение землей, а границы владений каждого двора определялись стереотипной фразой – “куды коса да соха да топор ходили”. Землю, приобретенную трудовой заимкой каждый крестьянский двор считал собственной, но верховное право принадлежности на всю землю принадлежало великому князю, а потому обыкновенной формулой для крестьянского участка в это время была “земля великого князя, а моего (либо нашего) владения”.

“И великий князь, и все частные землевладельцы, в большей степени бояре и монастыри, были заинтересованы том, чтоб “называть” на свои земли как можно больше фермеров. Прикрепления фермеров к земле в это время еще не наблюдается. Обезземельные фермеры числились свободными, они могли переходить от одного помещика к другому, и хотя, куда бы они ни пришли и на какой бы земле они не осели, они обязаны были нести за нее всякие повинности и находились в зависимости от землевладельца, тем не менее, фермеры могли выбирать для себя более выгодные условия поселения, что в свою очередь приводило к столкновению интересов землевладельцев, которые были одинаково заинтересованы в удержании фермерской рабочей силы. Так, понятно о существовании уже в начале XV веке междукняжеских договоров, согласно которым князья обязуются не переманивать друг у друга фермеров.

дела меж перехожим поселенцем и землевладельцем оформлялись в виде частных договоров, которые имели или словесную форму, или форму “рядной” записи. К более принципиальным условиям, оговаривающимся в этих договорах, относились:

A)Оброк:

За занятый участок крестьянин раз в год вносил арендную плату – оброк, который обыкновенно уплачивался натурой, но время от времени и переводился на средства. Закон не устанавливает чёткой величины оброка, а рядные записи, разумеется, предполагают её известной, так как большей частью она определялась не для каждого отдельного крестьянина, но для целой вотчины либо села. Только изредка, крестьянин в рядной прямо обязывается к определенной уплате в деньгах. При определении величины оброка в конце XV века могут служить Новгородские писцовые книги, согласно которым в имениях детей боярских крестьянин уплачивает 5-ю либо 4-ю часть урожая, четвертая часть уплачивалась и изорниками по Псковской судной грамоте.

Б) Повинности:

Важнейшая часть отношений фермеров к землевладельцам состояла в издельных (барщинных) повинностях. Явление барщины, непременно, очень древнее, так, еще во времена российской Правды существовали т.Н. Ролейные закупы, которые делали разные службы на господина. Позднее, по Псковской судной грамоте барщинными услугами были должны “старые ” изорники, которые обязаны были “ вози вести на государя” (ст. 75, ПСГ). некие исследователи полагали, что барщиной обязывались лишь серебреники, т.Е. Фермеры, получившие ссуду, а, следовательно, барщина являлась последствием контракта займа. Впрочем, личная работа могла также рявиться в виде дополнения либо замены оброка. Во всяком случае, в древнейших письменных свидетельствах столичного страны находим, что все фермеры были должны и барщиной: по грамоте митрополита Киприана Константиновскому монастырю 1391 г., Фермеры “ церковь наряжали, двор тынили, хоромы ставили, пашню пахали на монастырь изгоном .”

В) Ссуда и выручка:

Самое же существенное влияние на судьбу крестьянина проявилось в условиях о подмоге либо ссуде. Нужно сказать, что существует мировоззрение, согласно которому ссуда различается от подмоги, типо ссуда давалась на обыденный инвентарь крестьянского хозяйства, а выручка – за особенные труды по возделыванию необработанного участка. Меж тем, источники не дают права делать такие различия. Величина ссуды была различной, но крестьянин был должен вернуть её при выходе. Таковая ссуда называлась серебром, а фермеры, получившие её серебренниками. Для такового крестьянина выход становится фактически невозможным, поскольку при известном характере аренды скопление излишков для выплаты долга представлялось нереальным, положение ухудшалось тем, что крестьянин, выходя, обязан был оплатить долги не лишь свои, но и всего крестьянского рода, жившего на данной земле. Старожильство становится одним из оснований прикрепления. На этот счет есть некие сомнения. Неясным остается вопрос, что считать первичным фактором – старожильство либо задолженность, а что производным.

Эту делему уместно разглядеть несколько подробнее в рамках вопроса о крепостном законодательстве XV – XVI века.

В любом случае и старожильство и задолженность фермеров землевладельцам становится существенным препятствием для свободной смены места жительства. Меж тем, юридически за крестьянами признавалось право свободного перехода и потому говорить о крепостном праве, как о гос политике до XV века не приходится. Формально фермеры сохраняли право свободного перехода.

пришествие страны и помещиков на права и свободы крестьянского населения в определенной мере начинается с конца XV века, с изданием княжеского судебника.

2. Возникновение и развитие крепостного права в законодательстве XV -нач.XVII вв.

а) Судебники 1497 и 1550 годов. Их роль в судьбе крестьянства.

обычно, в отечественной историографии за своеобразную точку отсчета в развитии крепостного права в России принимают Судебник княжеский 1497 года и, показавшийся спустя полвека, Судебник царский 1550 года. Для подобного вывода имеются, казалось бы, достаточно серьезные основания. Отмечая роль судебников в изменении положения крестьянства, традиционно упоминаются нововведения, установленные в данных законодательных актах. Более заметное из них – ограничение срока перехода фермеров. ” А христианином отказыватися из волости, из села в село, один срок в году, за недельку до Юрьевого дни осеннего и недельку после Юрьева дни осеннего .”, - гласит статья 57 княжеского судебника, устанавливая тем самым единый для всей страны срок перехода. Казалось бы, это положение вправду посягает на права и свободы фермеров, ограничивая их инициативу, меж тем не все так просто. Увлекательна позиция по этому вопросу авторов книги “История России с древнейших времен до конца XVII века”. По их словам установление одного срока перехода фермеров было не более чем юридическим оформлением реально имеющихся порядков. До этого всего, не стоит мыслить, что перемена места жительства для фермеров было делом желанным и регулярным. Если не появлялось чрезвычайных ситуаций, крестьянин предпочитал оставаться на месте. Что же касается сроков перехода, то вполне обоснованным представляется следующее утверждение: при крайней сжатости цикла сельскохозяйственных работ, их интенсивности, время перехода определялось практическими соображениями очень жестко – конец осени – начало зимы. Уход в другое время грозил бы невосполнимыми упущениями в ведении хозяйства. Не считая того, конкретно в этот просвет проводились главные выплаты по отношению к казне и к собственнику земли. Так что, по-видимому, тут судебник не вводил никаких новостей.

Относительной новизной было установление уплаты пожилого для всех разрядов фермеров – ранее схожая пошлина взималась только с неких групп с завышенной личной зависимостью. При переходе крестьянин обязан был выплатить пожилое. Судебник 1497 устанавливает размер пожилого – в степной полосе 1 рубль (царский судебник добавит еще два алтына), а в лесной полтину. Судебник оговаривает и зависимость величины пожилого от срока проживания крестьянина на земле (ст.57 Кн., Ст.88 Ц.).

Оговаривался в судебниках и вопрос, касающийся выплаты податей. При переходе крестьянина появлялся вопрос, кому платить подать с оставляемого засеянного участка. Судебник царский (ст.88) Решает: что если остается у крестьянина хлеб в земле, то он может сжать его, уплатив в пользу владельца боран и два алтына, но пока рожь его была в земле, он обязан платить царскую подать со собственного прежнего участка, несмотря на то, что все его дела с владельцем прежнего участка прекращаются.

Царский судебник упоминает и о барщине (выполнение работы на господина), как явлении общем и законном, позволяя “не делать боярского дела” крестьянину, который перешел и только хлеб его оставался в земле (ст. 88).

меж тем, как уже упоминалось выше, некие исследователи отказываются созидать в судебниках начало юридического дизайна крепостного права.

подтверждением к отсутствию ярко выраженной крепостнической направленности в судебниках 1497 и 1550 годов может послужить и следующее событие – разумеется, что ограничение перехода не может считаться единственным показателем закрепощения, нужно учитывать и правовое положение фермеров, подробнее остановившись на вопросе об усилении эксплуатации. Было ли на самом деле это усиление? Имел ли место нажим на владельческие права фермеров, на их правоспособность? До этого всего, фермеры, как индивидуально, так и в составе общины оставались субъектом права, а не его объектом и в таком качестве судились трибуналом. Княжеский судебник фиксирует процессуальное равенство темных фермеров и рядовых феодалов в неких отношениях. Так, они были равноценными свидетелями при признании обвиняемого татем (ст. 12), Для них существовал единый срок давности для возбуждения иска в поземельных делах (ст.63 “о землях суд”). Наконец Судебник 1497 года закрепил присутствие судных мужей из “лучших, добрых” фермеров на судах кормленщиков (ст. 38), Судебник 1550 года не внес тут никаких серьезных конфигураций.

таковым образом, разумеется нельзя говорить о ярко выраженной крепостнической направленности Судебников, поскольку положения, касающиеся фермеров и юридически оформленные в 1497 и 1550 гг., Предоставляли им еще значительную свободу, крестьянское популяция воспринимались как вполне правоспособная часть населения. Проявления крепостнической политики еще более заметно в государственных мероприятиях и законодательстве конца XVI века, хотя и тут не существует единой точки зрения.

б) Указ царя Федора Иоанновича об отмене права выхода. Законодательное прикрепление фермеров в конце XVI века: историческая выдумка либо действительность?

В российской исторической науке существует мировоззрение, что в конце XVI века, в 1592 году при Федоре Иоановиче был издан указ отменивший право выхода, но однозначно доказанным это мировоззрение быть не может, поскольку сам текст указа не найден. Так, Ключевский, отрицал законодательное прикрепление в конце XVI века, он говорил о том, что “до нас дошло существенное количество порядных записей, в которых фермеры уговаривались с землевладельцами . Эти порядные идут с половины XVI века до половины XVII и даже далее. Если вы, читая эти записи, забудете сказание о прикреплении фермеров при царе Федоре, то записи и не напомнят вам о том . Возможность уйти . предполагается . как право крестьянина. Предположение, что в конце XVI века фермеры были лишены этого права . делает непонятным целый ряд порядных, составленных по узаконенной форме“. Ключевский говорил о том, что прикрепление образовалось ранее, вследствие экономических условий жизни фермеров, либо, как он сам выражался“ из кабального права, посредством приложения служилой кабалы к издельному крестьянству”, другими словами некие фермеры (а точнее сказать, достаточно значимая их часть) были прикреплены к земле и лишены права выхода задолго до предполагаемого указа об общем поземельном прикреплении. Таковым образом “крестьянское право выхода к концу XVI века замирало само собой, без всякой его законодательной отмены” [Ключевский В.О. “Сочинения в 9 т.: Курс российской истории”, М. “Мысль” т.2, Стр.301].Следует сказать и об других подходах к данному вопросу. Так, Н.М. Карамзин говорил о “ законе об укреплении сельских работников”, в то время как Погодин М.П. В собственной статье “Должно ли считать Бориса Годунова основоположником крепостного права”, опубликованной в 1858 году соглашался с мнением Ключевского, говоря о прикреплении не законом, а действием стихийных сил – обстоятельствами, чем вызвал резкую критику со стороны другого наикрупнейшго историка - Костомарова, который настаивал на том, что в 1592 году “Борис издал указ, уничтожавший Юрьев день, право перехода фермеров . “[Костомаров Н.И. Российская История в жизнеописаниях её главнейших деятелей”, “Феникс”, Ростов-на-Дону, 1997 год, т.1. С.567]. Б. Греков в “Кратком очерке истории российского крестьянства”, избегая резких выводов, “пробует разобраться” в данном вопросе. Автор отмечает, что это был один из таковых вопросов публичной и политической жизни нашей страны, в определенном решении, которого были заинтересованы, до этого всего, помещики, на охране которых стояла знать. Следовательно, столичное правительство не могло быть нейтральным зрителем развернувшейся в связи с разрешением фермерской трудности. Каждый шаг столичного правительства подтверждал это положение. В разгар военных действий меж русскими войсками и Стефаном Баторием, когда фуррор склонялся в сторону Батория, 15 января 1580 года по инициативе Ивана Грозного был созван церковный собор по вопросам не строго церковного характера. Ставился вопрос о том, как церковь может помочь государству, а в частности “воинскомучину”, пришедшему в оскудение (речь шла о монастырских землях и преимуществах). Церковь обязана была “уложить” то, что требовал от них царь и политический момент, то есть отрешиться от расширения собственных, и без того больших, землевладений. Служилый человек требовал земли, по другому он не мог прочно ополчаться против неприятеля. В 1584 году, после заключения тяжелого для Москвы мира, вновь созванный при Федоре Иоановиче собор, не лишь подтвердил это решение, но и расширил постановку вопроса. Речь шла уже не лишь об ограничении притока новейших земель, но и о податных преимуществах монастырей, которые являлись приманкой для мятущегося в поисках наилучшей жизни крестьянства. В постановлении собора говорилось, что “Воинство, служилые люди, те их земли оплачивают, и этого ради многое опустение за воинскими людьми в вотчинах их и в поместьях, платячя за тарханы, а фермеры вышед из-за служилых людей, живут за тарханы во льготе, и от того великая бедность воинским людям прииде .” таковым образом, церковь соглашалась принести жертвы в пользу служилого населения. Собором было постановлено, что с 1 сентября 1584 года тарханы отменяются “на время . до государеву указу”. Таковым образом, уже в 1584 году Юрьев день не действует, зато в казну поступает значимый земельный фонд. Вопрос о крестьянстве, без которого земельный фонд не имел ценности, решительно и безизбежно вплетался в сложную политическую программу, а правительственное уложение, упомянутое выше, касалось не лишь земли, но и дальнейшей судьбы фермеров. Такое допущение тем более возможно, что 1581 год уже был “заповедным годом” (в 1581 году вышел указ “о заповедных летах”, который “временно ” запрещал переход даже в Юрьев день), меж тем как в 1580 году и до него фермеры еще уходили от собственных господ по Судебнику. Так, в тверской писцовой книге 1580 г. Зафиксированы крестьянские выходы из вотчины Симеона Бекбулатовича, в приходо-расходных книгах Волоколамского монастыря отмечены крестьянские выходы, начиная с 1573 по 1580 гг., Включительно, отмечено 96 случаев выхода из-за монастыря и 26 - за монастырь. Зато в писцовых книгах 1581 года нет ни одного варианта ни выхода ни входа. По свидетельству Грекова, из остальных документов по преимуществу судебного характера, вытекает, что с 1581 по 1586 все годы были заповедными, потом в источниках наблюдаются некие пробелы до 1590 года, а относительно 1590, 1592, 1594 и 1595 достоверно понятно, что и эти годы были заповедными. Из указов Бориса Годунова 1601- 1602 года выясняется, что практика заповедных годов стала правилом, а выход, разрешенный Годуновым для нескольких годов начала XVII быстрее является исключением из этого правила. Что касается района распространения этого закона, то, разумеется, распространялся он на местность всего столичного страны. Можно управляться как соображениями логического характера, так и конкретными историческими подтверждениями. До этого всего, поскольку вышеозначенная мера была вызвана интересами служилого населения – помещиков и среднего достатка вотчинников она обязана была действовать там, где имелись землевладельцы средней руки, т.Е. Практически на всем пространстве столичного страны. Да и не было у правительства сколько-нибудь веской предпосылки отменять Юрьев день лишь на какой-то определенной местности страны. Меж тем, не считая общих суждений, есть и определенные показания источников. Так, в указе Бориса Годунова о предоставлении крестьянам права выхода в годы 1601 и 1602 прямо говорится “Пожаловали во всем собственном государстве от налога и продаж повелели крестьянам давати выход ”. Разрешать можно лишь то, что было запрещено. И если разрешение распространялось на местность всего страны, то, следовательно, и запрещение тоже действовало на всей местности.

Что же касается сроков деяния закона “ о заповедных летах”, то о них достаточно точно свидетельствует запись в приходо-расходной книге Волоколамского монастыря от 6 января 1595 года. Речь идет о сборе долгов с монастырских фермеров. Монастырский старец Мисаил Безнин по этому предмету сделал распоряжение, чтоб не собирать долгов с фермеров, живущих и собирающихся жить и впредь за монастырем. “А будет сударь изволит, - продолжает старец, - крестьяном выходу быть, и которые фермеры пойдут, и на тех . средства имати”. То есть предполагалось, что сударь может объявить в хоть какой момент “выход”. Об это молвят и остальные факты – фермеры в собственных подрядных записях 80-х годов XVI века время от времени писали, что они крепки своим обладателям лишь на время “заповедных годов”, до “государевых выходных лет”. Другими словами, закон о “заповедных годах” был известен как мера временная, “покамест земля поустроиться.” но, “временность затянулась . закон прочно и навечно лег в базу дальнейшего развития крепостного права в России ”[Б.Д. Греков “Краткий очерк истории российского крестьянства”, М. 1958, Стр.208] . Основной предпосылкой прочного укоренения закона об отмене Юрьева дня являлась, до этого всего, заинтересованность основной массы помещиков в сохранности данной меры. Не даром в течение первой половины XVII века они поначалу слезно, а позже и с опасностями просили правительство о полной отмене Юрьева дня, указывая при этом на незаконное сманивание фермеров более крупными помещиками, монастырями и Троицкой лаврой, в частности. Это в реальности имело место, так Л. Шишко говорит, что ” когда они (богатые землевладельцы) нуждались в рабочей силе, они посылали перед Юрьевым днем собственных приказчиков выкупать фермеров из долгов и переводить на свою землю. У богатых помещиков крестьянам жилось легче, чем у мелкопоместных и они охотно соглашались на такую сделку . ”[“Рассказы из российской истории”, стр.13]. После выхода закона “о заповедных годах” его выгоды для себя ощутили все виды и разряды землевладельцев.

совместно с тем, стоит возвратиться к идеям Ключевского, который отвергал законодательное прикрепление крестьянства в конце XVI века, доказывая иную природу происхождения “крепости”. Ключевский в собственных сочинениях разрабатывает концепцию постепенного, “естественного” процесса закрепощения фермеров, который был связан с их задолженностью господину.

Делая лаконичный вывод из упомянутой выше дискуссии, следует отметить недостаточную точность доказательств приверженцев как одной, так и другой позиции. К недостаткам идеи о наличие указа о прикреплении относится, до этого всего, отсутствие самого указа, а также более либо менее достоверных ссылок на него в исторических первоисточниках, что же касается точки зрения Ключевского, то и его утверждение о “долговом холопстве” не может быть признано полностью верным, поскольку ситуацию можно толковать в данном случае двояко – крестьянин может задолжать землевладельцу и даже прожив на его земле год либо два, утратить право выхода, так же как и другой крестьянин может прожить на земле господина 10 лет, при этом, не беря у него ничего в долг и также лишиться права перехода по причине старожильства.

таковым образом, вопрос о том, пробовало ли правительство ускорить процесс закрепощения фермеров, либо он развивался согласно объективным закономерностям, остается в науке на повестке дня и его решение основным образом зависит от исторических источников, которые возможно еще будут обнаружены.

В 1592 году начинается новое описание земель, сопровождавшееся (как уже упоминалось) “временной” отменой Юрьева дня. Потом, писцовые книги стали считаться основанием фермерской крепости. Этот государственный акт явился обобщением долголетней практики использования писцовых книг и выписей из них для удостоверения владельческих прав на фермеров. Так, к примеру, в Важской грамоте 1552 года содержится предписание органам земского самоуправления: ” Старых им собственных тяглецов хрестьян из-за монастырей выводить назад безсрочно и беспошлинно . сажать по старым деревням . кто в которой жил преже того .”. Каким образом местные власти могли доказать старину фермеров, как не ссылкой на писцовые книги? Имеются и прямые свидетельства источников о закрепощающем характере записи в писцовые книги. Так, власти Никольского Корельского монастыря в собственной челобитной, относящейся к началу 1592 года о бегстве "старинных " монастырских фермеров в подтверждение собственных прав ссылались на записи в писцовых книгах. В свою очередь и издание общего закона о прикреплении фермеров обязано было быть подготовлено подходящим общим описанием. А введение заповедных лет на этот период, во-первых, удовлетворяло интересам дворянства, а во-вторых, способствовало более чёткому описанию, меж тем, режим заповедных лет по мере проведения описания все более укреплялся, потому что под запрещение выхода подводилось юридическое основание в виде писцовых книг.

в) Указ о пятилетнем сыске фермеров от 24 ноября 1597 года

меж тем, несмотря на всю свою приниженность и забитость фермеры не желали мириться с новым своим положением. Всеми имевшимися у них средствами они протестовали как умели. Истории известны массовые крестьянские волнения в этот период, но более распространенной и излюбленной формой протеста для фермеров был побег. В этом отношении служилые люди были более уязвимы. Во-первых, им приходилось частенько отлучаться из дома и они не могли организовать эффективную охрану “живого инвентаря”, а во-вторых, маленькие помещики ничем не могли содействовать властям в поисках бежавших. Да и аппарат гос власти был далеко не достаточен, чтоб поспевать с выполнением бесчисленных челобитных, которые сыпались с различных сторон от служилого люда. В таковой обстановке возникает известный указ от 24 ноября 1597 года. Этим указом устанавливалась пятилетняя давность исков на беглых фермеров. Землевладельцы, у которых выбежали фермеры за 5 лет до 1597 года и которые успели в этотсрок подать челобитную о сыске беглых, могли рассчитывать на содействие со стороны гос власти: таковым землевладельцам, говорит указ “ давать трибунал и сыскивать накрепко всякими сыск и по суду и по сыску тех беглых фермеров с супругами и детьми и со всеми животы возити назад, где кто жил”. А относительно фермеров, выбежавших за 6 и более лет и относительно которых в течение этого срока не было подано челобитья, “ суда не давати и назад их, где кто жил не возити”. В нашей исторической науке этот указ не раз подвергался толкованию, с одной стороны потому, что он интересен сам по себе, как закон, сыгравший важную роль в судьбе крестьянства, с другой – потому что длительное время это был единственный документ, дающий сколько-нибудь определенное понятие о крепостных и беглых. Больше всего интересовал ученых вопрос о том, почему устанавливается конкретно 5-летний срок сыска, что могло произойти с крестьянами в период с 1592 по 1597 гг. Кстати, конкретно тут следует находить истоки дискуссии о законодательной отмене Юрьева дня в конце XVI века, суть которой была изложена выше, поскольку вполне уместным казалось утверждение о том, что деяния фермеров уходивших от собственного землевладельца после 1592 года (когда предположительно и был принят законопроект, отменяющий Юрьев день) признавались незаконными и потому ушедшие подлежали сыску и возврату.

Дает повод для раздумий взор на закон от 24 ноября 1597 года В.О.Ключевского. Историк говорит о том, что, несмотря на признание некоторыми данного закона первым актом, указывающим на прикрепление фермеров, содержание указа не оправдывает сказания. В самом законе говорится лишь о том, что крестьянин бежавший не ранее чем 1 сентября 1592 г. (Нового года) и землевладелец вчинит иск о нем, то крестьянина совместно с супругой, детьми и имуществом следует вернуть на прежнее место жительство. Если условия побега не соответствуют вышеозначенным (крестьянин удрал ранее сентября 1592 года, землевладелец не подал иск), крестьянин освобождается от преследования. Ключевский полагал что “указ говорит лишь о беглых крестьянах, которые покидали собственных землевладельцев “не в срок и без отказу”, т.Е. Не в Юрьев день и без . явки со стороны крестьянина ., соединенной обоюдным расчетом . Этим законом устанавливалась для иска и возврата временная давность, так сказать обратная . не ставившая неизменного срока на будущее время” [Ключевский “Сочинения в 9 томах: курс российской истории”, стр. 292]. Согласно Ключевскому, закон был принят с целью прекратить затруднения и беспорядки, возникавшие в судопроизводстве вследствие множества и запоздалости исков о беглых крестьянах. Сам же по себе закон не вносил ничего нового в право, а лишь регулировал судопроизводство о беглых крестьянах.

остальные исследователи, в частности Б. Греков говорили о том, что этот закон “ с одной стороны признает, что крестьянин крепок своему владельцу, а с другой мирится с фактом бегства и даже его легализирует” [“Краткий очерк истории российского крестьянства“, с .211] .Закон этот был выгоден тем, к кому бежали фермеры, т.Е. Крупным землевладельцам, которые могли прятать у себя фермеров, и полностью не выгоден мелкому помещичеству.

А меж тем терпение крестьянства было совсем не бескрайним, они все почаще старались бежать туда, где бы не было вообще никаких землевладельцев. Объединяясь, такие фермеры могли выносить требования от общего имени. На фоне общего нестабильного положения в стране, которым характеризовалось Смутное время в России, крестьянские выступления были как нельзя некстати и потому правительство было вынуждено пойти на некие уступки. Указы Бориса Годунова

Положение находящегося в это время у власти Бориса Годунова было очень неустойчивым. Он находился в сложной ситуации. Боярское популяция было вначале против Бориса и, несмотря на маленькие уступки с его стороны, продолжала считать своим противником. Угодить служилому люду значило ухудшить положение крестьянства, которое к тому времени показало, что оно далеко не бессловесно и не невесомо в общем ходе жизни Руси. Любая уступка крестьянству влекла за собой недовольство боярства, но не делать этих уступок правительство Бориса не могло. Оно было вынуждено предпринять шаги к некоторому облегчению положения фермеров. Так возник указ от 1601 года, в котором Борис давал крестьянам выход “от налог и продаж”. Существует мировоззрение, согласно которому данный указ был принят в итоге сиюминутного решения по “требованию момента”. Понятно, что выход, связанный с Юрьевым днем был дозволен в период с 19-20 ноября по 2-3 декабря (неделька до и неделька после), указ же был подписан лишь 28 ноября (правда, срок отказа был продлен, но это и было сделано, разумеется, потому, что издан он был не впору .). Отсюда напрашивается вывод, если бы разрешение выхода было мероприятием строго обдуманным и запланированным, правительство, разумеется, издало бы этот указ в более подходящее время, другими словами, вполне возможно, что этот указ был не более чем защитной реакцией на возникшие происшествия. В 1602 году (опять- таки за два дня до 26 ноября) был издан новый указ, который по содержанию близок был к предыдущему, но, тем не менее, содержал новы положения, запрещающие бесчинства землевладельцев, которые, препятствуя уходу фермеров, удерживали их против воли, в итоге чего появлялись бои и грабежи.

меж тем, половинчатые меры Годунова не привели к ослаблению социальной напряженности, озлобив как бояр, так и фермеров, желавших большего. И следующие крупные мероприятия в области фермерской политики были проведены уже правительством Шуйского.

г) Указ Шуйского от 9 марта 1607 года.

Указ Шуйского от 9 марта 1607 года рассматривался в боярской думе и был составлен в целях борьбы с крестьянским движением. Безо всякой шаткости указ заявляет всех частновладельческих фермеров, записанных за своими господами в писцовые книги 1592 года крепкими. Далее тот же закон устанавливает: 1) на беглых фермеров и холопов 15 лет сыска; 2) вводит десятирублевый штраф за принятие беглого;3)увеличивает “пожилое” до 3 рублей в год, вкладывая в это понятие новый смысл – сейчас, это не плата владельцу при выходе крестьянина, а штраф за держание у себя беглого; 4) разрешает нанимать чужих фермеров на временную работу лишь с ведома господина, которому принадлежит крестьянин; 5)устанавливает обязательный сыск фермеров. Этот закон действовал совсем долго. Он как законодательный акт канул в вечность совместно с падением Шуйского, но дух его был жив. “Он не погибал, да и не мог умереть, поскольку землевладельцы требовали дальнейшего укрепления за ними рабочих рук и поскольку власть находилась в руках землевладельцев” [Греков “Краткий очерк истории российского крестьянства”, стр. 219]

таковым образом, при определенной направленности законодательства, касающегося фермеров, неудивительно, что в середине XVII века с изданием Соборного Уложения (1649 г.), Они оказались совсем прикрепленными к земле помещиков.

д) Соборное Уложение 1649 года

Уложение 1649 года содержит совокупность правовых норм о крестьянстве, определяющих его место в публичной структуре того времени. Целиком посвящена крестьянам XI - “ трибунал о крестьянах ”, в ней собраны законы, регулирующие правовые взаимоотношения феодалов по вопросам владения крестьянами. Тем не менее, правовые нормы, касающиеся фермеров, не сводятся в Уложении лишь к положениям XI главы – в той либо другой мере о крестьянах говорится в 17 главах из 25. В общей же сложенности крестьянам посвящено 111 статей. До этого всего, это значит, что роль крестьянства в публичной жизни России того времени была значительна - от его жизнедеятельности зависели многие сферы жизни феодального строя. Обычно, значение Уложения в развитии крепостного права сводят к главе XI, а её, в свою очередь, к норме об отмене урочных лет. В русской историографии этот вопрос рассматривался еще шире и глубже. Что же устанавливало своими нормами относительно фермеров Соборное Уложение 1649 года? Уложение признает незыблемой и неизменной крепостную зависимость по писцовым и переписным книгам и силу этого отменило урочные годы, как противоречащие указанному назначению писцовых книг. Противоречие вправду было. Как справедливо заметил Новосельский наличие указов об урочных годах “находилось в противоречии с установившимся признанием писцовых книг решающим документом в делах о крепостной зависимости крестьян”[ Новосельский А.А. “К вопросу о значении “урочных лет”. Сб. Статей ”, М. 1952 Г., Стр. 182]. Соборное Уложение прямо говорит “А которые фермеры и бобыли за кем записаны в переписных книгах .з супругами и з детьми и со всеми животы, и хлебом . отдавать .тем людем, из-за кого они выбежат по переписным книгам, без урочных лет ” (XI, ст. 9). Более крупной и радикальной нормой Уложения стал закон о наследственном (для феодалов) и потомственном (для крепостных) прикреплении фермеров, фактически говоря, отмена урочных лет была закономерным условием и следствиемпретворения данной нормы в жизнь (XI, ст.1,2). Основанием прикрепления как государственных, так и частновладельческих фермеров стали писцовые книги 1626 года(XI, ст.1). Иным основанием крепостной зависимости стали переписные книги 1646-1648 годов, которые учитывали мужское популяция крестьянских и бобыльских дворов хоть какого возраста. На будущее существенно расширяется круг родственников фермеров и бобылей, на которых распространялась крепостная зависимость. Кроме жен и детей, в этот круг включались братья, племянники и внучата (XI, ст.9). Писцовые книги 20-х и переписные 40-х могли или выступать независимо друг от друга, или дополняли друг друга: крепостная принадлежность устанавливалась 1) по записи отцов в писцовых книгах, если дети почему-то не попали в переписные; 2) по записи в переписных книгах, если отцы не значились в писцовых (XI, ст. 11).

принципиально отметить, что крепостное право включало в себя две формы прикрепления - к земле и к феодалу, на протяжении развития крепостного права соотношение этих форм изменялось. На момент сотворения Уложения преобладала первая форма зависимости, что было связано с высоким удельным весом поместной системы в феодальном землевладении. Это находит свое отражение в нормах Уложения. Крестьянин выступает в нем как органичная принадлежность поместья и вотчины независимо от личности владельца. Это видно, до этого всего, в запрете переводить фермеров с поместья в вотчину, даже в пределах одного владения, запрет этот был распространен на фермеров, записанных в книгах за поместьями (XI, 30). Статья 31 XI главы запретила давать отпускные грамоты поместным крестьянам. Правительство вынуждено было идти на такие меры, чтобы “поместий не пустошити”. Мена земельных владений меж феодалами допускалась лишь при условии равного состояния поместья либо вотчины – пустое на пустое и жилое на жилое ( XVI, 3,4,5). Признание экономическойсвязи феодального владения и крестьянского хозяйства разумеется из защиты законом имущества крестьянина от произвола феодала. За грабеж крестьянского хозяйства предусматривалось наказание по предусмотрению царя ( XVI, ст.45). Не считая того, крестьянин выступает в Уложении, как активно действующее в хозяйственном процессе лицо, он имеет право задержать чужую скотину, потравившую его хлеб либо хлеб помещика, мог потребовать возмещения вреда (X, ст. 208). С возникновением крепостного права объект принадлежности феодала становится комплексным - земля и сидящий на ней крестьянин. Собственность феодала на крестьянина в различие от принадлежности рабовладельца на раба никогда не была полной, но размер её изменялся с развитием крепостного права. В середине XVII века крестьянин был уже объектом феодального права, круг правомочий феодала в отношении крестьянина был довольно широкий, совместно с тем крестьянин был наделен и определенными правами, как субъект права. В Уложении 1649 года обе эти взаимосвязанные стороны правового положения крестьянина нашли свое отражение. Своеобразным фокусом пересечения обязанностей и прав дворян в отношении фермеров собственных служил закон, согласно которому дворяне “ за фермеров собственных ищут и отвечают .во всех делах, не считая татьбы, разбою, поличного и смертных убийств ”(XII, ст. 7 ). Эта формула открывала широкий простор для внутривотчинного судопроизводства феодалов. Настоящий же размер юрисдикции помещиков был еще шире и глубже определений, данных в законе. Совместно с тем сохраняющиеся права фермеров давали повод историкам не придавать значимой роли Соборному Уложению в закрепощении крестьянства. Характерна в этом отношении точка зрения В.О. Ключевского, который писал, что” Уложение отнеслось к крепостным крестьянам поверхностно, даже прямо фальшиво . “[ “Собрание сочинений в 9 томах”, т.3, Стр.169] . Так, статья 3 главы XI говорит, будто “по сегодняшний государев указ заповеди не было, что никому за себя беглых фермеров не приимати ”, тогда как указ от 1641 года ясно говорит “Не воспринимай чужих фермеров и бобылей”. Практически вся XI глава Уложения трактует лишь о крестьянских побегах, не выясняя ни сущности фермерской крепости, ни пределов господской власти и набрана с некоторыми прибавками из прежних узаконений, не исчерпывая, впрочем, собственных источников. Совместно с тем Ключевский опровергает мировоззрение о том, что фермеры были довольно правоспособной частью населения. Он говорил о том, что “личные права крестьянина не принимались в расчет, его личность исчезала в мелочной казуистике господских отношений”. Закон допускал также противоцерковное дробление семьи крестьянина: в случае свадьбы на беглой крестьянки, человек совместно с супругой возвращался к её владельцу, меж тем как его дети, нажитые от прошлых браков, оставались во владениях его господина (XI, ст.13). Что же касается защиты имущества крестьянина, как подтверждения его правоспособности, то Ключевский говорил о том, что инвентарь крестьянина принадлежал ему не как правоспособному лицу, а как крестьянину, доказывая это тем, что в случае свадьбы на беглой крестьянке человек возвращался с ней к её владельцу, при этом оставляя свое имущество своему прежнему землевладельцу (XI, ст.13).

Заканчивая лаконичный обзор Соборного Уложения 1649 года, и отмечая его роль в развитии крепостничества, следует отметить, что, несмотря на случайное толкование неких статей различными авторами, сама суть этого документа не меняется, и такие важнейшие нововведения, как отмена урочных лет (объявление бессрочного сыска беглых) и закрепление потомственного (наследственного) характера фермерской крепости были значительными, по собственной значимости, шагами страны в направлении к окончательному закрепощению фермеров и сближению их положения с положением рабов.

Заключение

В заключение хотелось бы остановится на причинах закрепощения фермеров. Карл Маркс связывал крепостное право с развитием примитивной отработочной ренты. Б.Д. Греков изучил историю российского крестьянства, руководствуясь схемой Маркса. По его мнению, крепостничество на Руси утвердилось вслед за широким развитием барщины в XVI в. Авторы "Аграрной истории Северо-Запада России" проявили неосновательность тезиса о широком развитии отработочной ренты в XVI в., Но не затронули вопрос о настоящих предпосылках и исторических условиях возникновения крепостнического режима в России. Можно заметить, что крепостное право на Руси развилось в тесной связи с перевоплощением гос (поместной) земельной принадлежности в господствующую форму принадлежности в XVI в. Насильственные экспроприации частновладельческих земель - боярских вотчин в Новгороде заложили фундамент всеобъемлющего фонда гос принадлежности. Глубочайший упадок гос земельной принадлежности в конце XVI в. Вызвал к жизни новейшие меры принуждения со стороны страны. Крепостнические порядки стали собственного рода подпорками для гос принадлежности, средством поддержания относительного экономического благополучия поместья.

Источники и Литература

1. Судебник 1497 г., Судебник 1550 г., Соборное Уложение 1649 г. // Титов Ю.П. Хрестоматия по истории страны и права России, Москва, 1999 г.;

2. Аграрная история Северо-Запада России. Новгородские пятины. Л., 1974

3. Вернадский Г. Замечания о юридической природе крепостного права // Родина. 1993 Г. №3;

4. Греков Б.Д. Лаконичный очерк истории российского крестьянства, Москва, 1958 г.

5. Греков Б. Д. Фермеры на Руси. Т. 2. М., 1954.

6. Исаев И. А. “История страны и права России”, Москва, 1999 г.

7. Колычева Е.И. Холопство и крепостничество ( конец XV – XVI в.),

Москва, 1971 г.

8. Корецкий В.И. Закрепощение фермеров и лассовая борьба в России во второй половине XVI века” Москва, 1970 г.

9. Ключевский В.О. Сочинения в 9 т.: Курс российской истории, Москва,т.2

10. Костомаров Н.И. Российская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей, Ростов-на-Дону, 1997 г.

11. Маньков А.Г. Уложение 1649 года кодекс феодального права России, Ленинград, 1980 г.

12 Новосельский А.А. К вопросу о значении “урочных лет”, Москва., 1952 Г

12. Платонов С.Ф. “Полный курс лекций по российской истории”, Ростов-на-Дону, 1997 г.

13. Пушкарев С.Г. Обзор российской истории, Ставрополь, 1993 г.

14. Сахаров А.Н., Новосельцев А.П. “ История России с древнейших времен до конца XVII века”, Москва, “АСТ”, 1998 г.

15. Скрынников Р.Г. Россия в начале XVII в. Смута. М., 1988.