Региональное измерение конфликтного потенциала постсоветского пространства

Санкт-Петербургский государственный университет

Институт истории и философии

Кафедра конфликтологии

Региональное измерение конфликтного потенциала постсоветского пространства

                                          Курсовая работа студентки

                                                                  3 курса дневного отделения

                                                        Власкиной Анастасии Сергеевны

                                                                  Научный руководитель:

                                                                  д. филос. н, доцент каф. Конфликтология

                                                                  Кузнецов Никита Всеволодович

Санкт-Петербург

                                                            2016

Оглавление

Введение………………………………………………………………………3-6

IОсобенности межэтнических конфликтов на территории постсоветского пространства……………………………………………………………………7-20

  1.1 Причины и формы межэтнических конфликтов на территории постсоветского пространства…………………………………………………7-15

  1.2 Особенности типологии межэтнических конфликтов на территории постсоветского пространства…………………………………..........................15-20

IIОсобенности межэтнических конфликтов на территории Ферганской долины…………………………………………………………………………21-39

2.1Причины и формы межэтнических конфликтов на территории Ферганской долины…………………………………………………………………......21-33

2.2Особенности типологии межэтнических конфликтов на территории Ферганской долины……………………………………………………….33-39

Заключение…………………………………………………………………....40-41

Список использованной литературы……………………………………………………………………..42-45

Введение

Актуальность темы исследования. Советский союз долгое время был одним из наиболее мощных с военной и экономической точки зрения государств, а также самодостаточным актором в идеологическом отношении. Он объединял не только пятнадцать союзных республик, но еще и страны Организации Варшавского договора (ОВД), составлявшие так называемый социалистический блок. Это была еще и одна из сильнейших держав по степени сплоченности ее народа. А межэтнические проблемы и националистический вопрос решались в рамках советской доктрины достаточно успешно через такое явление как интернационализм. В противовес этому, национальные концепты постсоветских республик идут по пути этноцентризма и подспудно продуцируют эти проблемы.

Так большинство исследователей (за исключением нескольких в том числе З. Бжезинского) прочили Советскому союзу долгое существование, но все изменил 1991 г., положивший конец существованию экономического и политического гиганта.

Несмотря на то, что на политической карте мира появилось полтора десятка молодых государств, получивших долгожданный суверенитет, противоречия и конфликты между ними и внутри них никуда не исчезли, их количество возросло, а острота проявления обострилась. Большинство таких конфликтов остаются до сих пор не решенными, часть из них перешла в латентное состояние, но подобное положение дел может измениться в любой момент, и стороны перейдут в фазу активных действий. Соответственно изучение данной проблематики будет актуальным еще долгое время, а в условиях обострившейся мировой обстановки и угрозы глобальной безопасности внимание исследователей обращено к нестабильной обстановке в бывших республиках СССР, их взаимоотношениям с ближайшими соседями, возможности их присоединения к той или стороне.

Конфликты постсоветского пространства охватывают все без исключения сферы жизнедеятельности общества. Итак, это социально-экономические, этнополитические, культурно-исторические, лингвистические, социально-демографические, политико-территориальные, сецессионные, межнациональные и межэтнические, информационные конфликты и т.д. Как видно, классификация таких конфликтов весьма разнообразна, но в достаточной мере условна, так как чаще всего один тип конфликта переходит в другой, или же разные типы конфликтов имеют общие детерминанты.

В нижеприведенной работе будут исследованы межэтнические конфликты постсоветского пространства, определены основные причины и формы данных конфликтов, а также особенность их типологии, как отличительной черты данного явления.

Межэтнические отношения на территории бывшего Советского союза, а, следовательно, и конфликты между этносами будут привлекать внимание исследователей еще очень долго, в силу неоднородности этнического состава населения данной территории, непростого исторического и политического опыта их взаимодействия, а также неурегулированности ряда проблем и споров между ними и по сей день.

Большинство исследователей сходятся во мнении, что межэтнические конфликты представляют серьезную угрозу, так как они дестабилизируют общество, разрушают сложившиеся государственные институты, причиняют ущерб гражданам, а в условиях причинения насилия, что часто бывает результатом таких противостояний, уносят людские жизни. При этом подобная ситуация отражается и на соседних государствах, потому что последние могут оказаться вмешаны в конфликт в силу близкого или идентичного по этническому составу населения государства, участвовать в урегулировании конфликта и способствовать переговорному процессу между сторонами конфликта, а также оказывать гуманитарную помощь и размещать на своей территории беженцев. Соответственно, изучению межэтнических конфликтов постсоветского пространства необходимо уделять особо пристальное внимание, так как анализ причин и детерминант конфликта, особенностей типологии и формы протекания конфликта будет способствовать не только урегулированию данных конфликтов, но и мерам превентивного характера.

Для данной работы наибольший интерес представляют межэтнические конфликты, происходящие на территории Ферганской долины. По мнению ряда исследователей, данная территория является одним из наиболее конфликтогенных очагов современного мира и несет в себе конфликтный потенциал, который из регионального масштаба может перерасти в общемировую угрозу. Несмотря на то, что данная территория принадлежит трем суверенным государствам: Узбекистану, Таджикистану и Киргизии, Ферганская долина представляет собой особую зону, в экономическом, социально-демографическом, культурном и историческом аспектах. Данная территория является наиболее концентрированной областью с демографической точкой зрения во всем Среднеазиатском регионе (примерно четверть населения Средней Азии проживает на территории Ферганской долины)[1]. Этот факт уже сам по себе является ответом на вопрос: «почему же данная область представляет такую угрозу?»

Но проблема перенаселенности является не единственной для данного региона. Необходимо учитывать экономическое положения населения, культурное разнообразие, стереотипизацию мышления, политику официальных властей, интересы внешних акторов и т.д.

Исходя из вышеизложенного, территория Ферганской долины представляет особый интерес для конфликтологического исследования.

Объектом исследования данной работы являются межэтнические конфликты постсоветского пространства.

Предметом исследования являются анализ причин, форм и типов межэтнических конфликтов постсоветского пространства, более детальный анализ которых проведен на примере межэтнических конфликтов Ферганской долины.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является изучение межэтнических конфликтов постсоветского пространства с точки зрения заданных параметров (причины, формы и типы) применительно к межэтническим конфликтам Ферганской долины.

Задачи:

1)    определить, в какой степени группы причин объективного и субъективного блока детерминируют тот или иной межэтнический конфликт на постсоветском пространстве;

2)    определить и охарактеризовать основные формы его протекания;

3)    проанализировать разнообразие видов классификаций межэтнических конфликтов постсоветского пространства;

4)    применить заданные параметры к межэтническим конфликтам Ферганской долины

Методологическая и теоретическая основа исследования. В процессе работы применялись общенаучные и специальные методы исследования: анализ, обобщение, сравнительный метод, метод конкретных социологических исследований (статистические данные).

Глава I. Особенности межэтнических конфликтов на территории постсоветского пространства

1.1 Причины и формы межэтнических конфликтов на территории постсоветского пространства

Осложнение межэтнических и межнациональных отношений вынуждает все мировое сообщество обратить на данную проблему свое пристальное внимание. Вызвано данное явление не только острыми вооруженными конфликтами на Ближнем Востоке или терактами в Европе, но еще и тем, что существует достаточно большое количество очагов напряженности, как то Балканы, о которых в свете последних событий не так часто идет речь, Средняя Азия, которая несет в себе угрожающий по своему масштабу конфликтный потенциал. Для нашей страны данная проблема особенно актуальна, так как после распада СССР образовалось полтора десятка суверенных единиц, далеко не однородных по этническому составу, со сложной экономической ситуацией, конфликты в которых непосредственным образом отразятся на РФ. Поэтому необходимо понять суть такого феномена как межэтнический конфликт. Так Тишков понимает под этническим конфликтом «любую форму гражданского, политического или вооруженного противоборства, в котором стороны, или одна из сторон, мобилизуются, действуют или страдают по признаку этнических различий».[2] Ямсков А. Н. считает, что «этнический конфликт - это динамически меняющаяся социально-политическая ситуация, порожденная неприятием ранее сложившегося статус-кво существенной частью представителей одной (нескольких) из местных этнических групп и проявляющийся в виде хотя бы одного из следующих действий членов данной группы:

а) начавшейся этноизбирательной эмиграции из региона;

б) создании политических организаций, декларирующих необходимость изменений существующего положения в интересах указанной этнической группы;

в) спонтанных акций протеста против ущемления своих интересов со стороны представителей другой местной этнической группы».[3]

Сикевич З. В. считает, что этнический конфликт – это «социальная ситуация, обусловленная несовпадением интересов и целей отдельных этнических групп в рамках единого этнического пространства или этнической группы, с одной стороны, и государства, с другой, на пересечении этнического и политического пространства, выражающегося в стремлении этнической группы (групп) изменить этнические неравенства или политическое пространство в его территориальном измерении»[4].

Как видно единого мнения в научных кругах относительно понятия этнического конфликта не существует. Но, исходя из выше перечисленных определений, этнические конфликты вытекают из несовпадения интересов одних этносов с другими. Таким образом, необходимо комплексное изучение не только термина «этнические конфликты», но и причин их возникновения.

Так в публикации Института социологии Российской Академии Наук в работе «Социология межнациональных отношений» выделен следующий перечень факторов, которые оказывают существенное влияние на конфликты в сфере межэтнических отношений:

1)    состав региона по национальному признаку;

2)    тип поселения (город/село);

3)    возраст;

4)    положение в обществе;

5)    степень образованности;

6)    политические взгляды.[5]

Причины этнических конфликтов могут быть различны, например, достаточно популярным является деление на объективные и субъективные. К первым относится: природно-географические особенности региона, экономическая нестабильность и, как следствие неравномерное распределение материальных благ, изменения в демографическом составе населения, неоднородный этнический состав населения, изменения во властной структуре, влияние внешних акторов. Ко вторым можно отнести наличие стереотипов в отношении другого этноса, формирование «образа врага» в сознании граждан, историческое прошлое и связанные с этим обиды, культивирующиеся в сознании, феномен элит.

Также межэтнические конфликты могут иметь ярко выраженный социально-экономический, этно-демографический, культурно-исторический, лингвистический, статусно-территориальный, религиозный, сепаратистский характер.

Причинами обострения межэтнических отношений, а, следовательно, и конфликтов могут послужить бытовые происшествия, связанные под час с обычным непониманием и нарушением коммуникации, провокации. При чем в качестве провокацией может послужить и случайно высказанное заявление в СМИ или во время общественных мероприятий. Но чаще всего это спланированный акт, направленный на подрыв спокойствия населения с целью обострения отношений. А религиозные или этнические организации, которые должны выполнять сдерживающие, миротворческие функции становятся катализаторами в подобной борьбе.

Различие в ценностях, установках и взглядах относится к наиболее трудно разрешимым конфликтам. Как известно, ценностные конфликты не поддаются разрешению, а в этнической среде данный фактор особенно остро влияет на эскалацию конфликта.

Не менее остро протекают конфликты, связанные со сферой властных отношений. И данный аспект затрагивает не только борьбу политических партий за обладание этой самой властью и стремление общественных движений оказывать влияние на власть имущих, но еще и такая проблема, как борьба за власть этно-региональных элит (ЭРЭ). Такой феномен мы наблюдаем в Средней Азии. Так, по мнению ряда исследователей, именно борьба ЭРЭ в Таджикистане стала одной из определяющих причин гражданской войны 1992-1997 гг.

Одним из усугубляющих межэтническое взаимодействие и приводящим к острому конфликтному взаимодействию является психологический фактор. Это, как уже отмечалось ранее, наличие стереотипов в отношении другого этноса, религиозные различия, различия в образе жизни, а также историческая память. Все вышеперечисленные компоненты субъективной составляющей межэтнических конфликтов можно включить в политическую культуру в широком ее понимании.

Согласно результатам исследований Центра социологии межнациональных отношений Института социально-политических исследований РАН, выявлен ряд факторов, определяющих межнациональную напряженность. Примечательно, что в разных по этническому составу группах такие представления различны. Представители русского этноса отмечают экономические проблемы и политические кризисы. А для титульных наций постсоветских республик – пренебрежительное отношение к их обычаям и традициям, языку, культуре[6]. Соответственно, каждой из бывших советских республик необходима реализация продуманной национальной политики.

Но, какие бы причины межэтнических конфликтов не рассматривались, в любом случае их последствия будут разрушительными.

На основании этого целесообразно говорить о двух направлениях развития политической культуры на территории бывшего СССР. Первое направление связано с возрождением досоветской системы ценностей. Подобный процесс под час создается искусственным образом, для идеологического обоснования действий той или иной группы в борьбе за власть. Второе направление – разрушение традиционной политической культуры и соответствующих ценностей и переход к новым образцам. Возможно, в этом и заключалась парадоксальность советского государства, с одной стороны наблюдись тенденции к модернизации, высокие темпы урбанизации, высокий уровень промышленного развития страны, а с другой – коллективная солидарность, иерархический патернализм, что характерно для традиционного, а не для индустриального общества. Этот феномен был присущ многим народам многонационального государства, некоторые из которых сохранили его до сих пор.

Поэтому после распада Советского союза в новообразовавшихся государствах слой политической культуры предыдущего образца оказался искусственно удален, представив предыдущий культурно-исторический пласт. Подобное явление присуще то только бывшим странам СССР. Оно было описано на западе еще в 80-е гг., в частности английский социолог Рональд Дор исследовал сходный феном, названный индигенизацией, в Японии. Также Самюэль Хантингтон в работе «Столкновение цивилизаций» отмечает, что «индигенизация стояла на повестке дня во всем не-западном мире в восьмидесятые и девяностые годы двадцатого века»[7].

Подобный процесс довольно стремительно происходил в странах Прибалтики, когда ситуация осложнялась тем, что среди лидеров возрождения национальной идеи появлялись прямые потомки государственных деятелей «дооккупационного» периода. Тем самым создавалась некая преемственность политику-культурной системы ценностей. В данной ситуации приверженцы другой политической культуры моментально зачислялись в ряды не просто иных, а врагов. В данной ситуации, как мне представляется, одним из определяющих факторов подобного деления будет лингвистический.

В Белоруссии, напротив, наблюдается противоположный процесс. В отличие от большинства стран постсоветского пространства Белоруссия не могла обосновать наличие собственной государственности, языка и национального самосознания в досоветский период. Безусловно, предпринимаются попытки апеллирования к Великому княжеству Литовскому, которое включало в свой состав и территорию современной Белоруссии. Однако у нас единая оценка событий 20 века, и это нас объединяет. Следовательно, и конфликтный потенциал в данном регионе низок.

Но на самом деле описанные выше направления развития политической культуры тесным образом связаны, более того они могут дополнять друг друга. Например, досоветской культурно-исторический слой меняется под напором модернизационных тенденций, присущих конкретному государству, и строительства гражданского общества.

Так в Туркмении оформился крайне авторитарный политический режим, который сочетает в себе некий культ личности главы государства в национально-религиозном ключе и сохраненный с советских времен патернализм. В следствие этого преобразование традиционного общества происходит достаточно медленными темпами, что обеспечивает относительную стабильность стране.

С другой стороны, процесс модернизации общества с точки зрения политических преобразований, а именно «демократические» выборы в Таджикистане в 1992 г. стали катализатором затяжного конфликта, проявившегося в форме гражданской войны. В реальной борьбе противоборствующими сторонами оказались жители различных областей, объединившиеся в военно-политический группировки.

Поэтому поступательные преобразования, а в ряде случаев даже консервация традиционного социума оказались наиболее безопасными с точки зрения развития межнациональных отношений. И, напротив, активное участие населения в политической жизни страны, острое неприятие прежних образцов привели к обострению этнических отношений и серьезным конфликтам.

Но следует не упускать из внимания, что строительство гражданского общества в условиях тяготения к традиционализму всегда будет достаточно болезненным процессом. И связано это не только с разрывом прежних, устоявшихся в течение долгого периода времени социокультурными связями, но еще и с тем, что гражданское общество в период своего становления крайне неустойчиво. Поэтому ожидания широких слоев населения изменения условий жизни и связанного с этим улучшения своего положения, получения доступа к материальным ресурсам оказываются неоправданными.

Очевидно, что данные ожидания – благодатная основа для националистических тенденций, возникающих в обществе лавинообразно, а поддержка со стороны государства подобных тенденций делает их легитимным и более того легальным явлением. И, следовательно, межэтническая напряженность переходит в форму открытого противостояния.

Несомненно, исторически обусловленная приверженность тех или иных этносов к одной из превалирующих цивилизаций современного мира в определенной степени влияет на протекание этнического конфликта. В свою очередь претендующие на статус транслятора определенного культурного образца не остаются в стороне от самоопределения новоиспеченных государств, оказывают содействие тяготеющим к ним элементам. Такая поддержка чаще всего носит финансовый характер, но зачастую и военно-политический. Примером тому может служить Приднестровский конфликт.

Детальная проработка этнических конфликтов постсоветского пространства требует учета такого фактора, как неоднородность этнического состава той или иной нации, а также время его пребывания в составе Советского союза. Зачастую внутренняя гетерогенность присуща и титульной нации «нового государства». Таким образом дело обстоит с этническими украинцами, которых условно можно разделить на «западных» и «восточных». Первые настроены на Запад, католичество, вторые тяготеют к Востоку, России, православию.

Сходным образом дело обстоит и в противостоянии Молдавской и непризнанной Приднестровской республиках. Наряду с этническими русскими и украинцами независимость последней отстаивают и проживающие там молдаване. Здесь на лицо противостояние внутри единого с формальной точки зрения молдавского этноса.

Таким образом, изучение причин, структурных компонентов и процессов преобразования в сфере политической культуры того или иного государства на территории бывшего СССР является крайне важным, но редко используемым в качестве составного компонента методологического инструментария для прогнозирования и диагностики этнических конфликтов и разработки конкретного алгоритма действий по их урегулированию.

Что касается форм протекания межэтнических конфликтов, то они могут быть насильственными и ненасильственными, могут быть в виде гражданской войны, массовых беспорядков, религиозного фундаментализма.

На основании мотивов и причин этнические конфликты на постсоветском пространстве представлены в форме:

1)    «национально-территориальных конфликтов;

2)    реализации права на самоопределения национальных меньшинств;

3)    восстановления прав депортированных народов;

4)    столкновения элит за экономическое и политическое господство;

5)    дискриминации какого-либо этноса;

6)    неприязни по конфессиональному признаку;

7)    неприятия ценностей другого этноса».[8]

Таким образом, такой феномен как межэтнические конфликты на территории постсоветского пространства существенно отличается от других этнических конфликтов, будь то локальный конфликт или вооруженное противостояние мирового масштаба. Для него характерен комплексный набор причин: от экономической нестабильности до ценностных конфликтов, обусловленных субъективными факторами и от политического кризиса до передела власти внутри суверенного государства между противоборствующими этно-региональными элитами. Так же, как и форма проявления подобного конфликтного может варьироваться от пассивного неприятия образа жизни другого этноса до крайней формы дискриминации и гражданской войны. Поэтому детальная проработка вышеперечисленных характеристик позволяет предпринимать действия по регулированию, а в наилучшем случае по предотвращению подобных действий.

1.2 Особенности типологии межэтнических конфликтов на территории постсоветского пространства

Последнее десятилетие существования СССР ознаменовалось резким обострением межэтнических отношений, вылившихся в кровопролитные конфликты (Алма-Атинские события, «Ошская резня», проблемы Грузии и Абхазии, Грузии и Южной Осетии и т.д.). Таким образам, обозначился ряд очагов острой межэтнической напряженности: Средняя Азия, Закавказье, а затем и Северный Кавказ, Приднестровье.

Прогноз подобного сценария развития межнациональных отношений, безусловно, имел место. В частности, советник американского президента по национальной безопасности З. Бжезинский. В статье 1989 г. «Советской империи грозит самораспад?» ученый отмечает, что наиболее уязвимым местом перестройки является проблема нерусских народов в составе Советского союза. Наиболее остро это проявится в Прибалтике, затем в Закавказье, в Средней Азии и в славянских республиках (Украина)[9].

Американский исследователь Дуглас М. Джонсон пишет, «что большинство конфликтов будут происходить в следствие общинной принадлежности, а именно на основе расовой, этнической, религиозной, национальной принадлежности».[10]

Но необходимо понять, какова же типология межэтнических конфликтов, и чем данные конфликты отличаются от других межэтнических конфликтов.

Как уже было сказано в начале главы, межэтнические конфликты постсоветского пространства в своей основе имеют целый набор комплексных причин, связанных как с объективными, так и с причинами субъективного порядка. Соответственно, подобное обстоятельство накладывает особый отпечаток и на характер типологии данных конфликтов.

Так Д. Н. Маценов применяет классификацию профессора Гарвардского университета У. Юри для типологизации межэтнических конфликтов постсоветского пространства. Таким образом, их можно классифицировать на:

1)    «насильственные;

2)    насильственные, но управляемые;

3)    чреватые насилием;

4)    потенциально насильственные;

5)    ненасильственные».[11]

А Этингер Я. Я.  предлагает следующую классификацию:

1)    «Территориальные конфликты, что зачастую связано с раздробленным ранее этносом, стремящемся воссоединиться. Многие совершенно необоснованно объясняли этим стремление Южной Осетии отделиться от Грузии и тяготение ее народа к жителям Северной Осетии.

2)    Восстановление прав депортированных народов. Классическим примером является конфликт ингушей и жителей Северной Осетии за Пригородный район.

3)    Стремление этнического меньшинства к самоопределению вплоть до отделения (Абхазия, в некотором смысле Приднестровье).

4)    Конфликты, порожденные произвольной демаркацией границ, что в большинстве случаев происходило в период становления Советского союза (Среднеазиатские республики).

5)    Конфликты, в основе которых скрываются экономические противоречия политических элит, что «маскируется» межнациональными противоречиями.

6)    Конфликты, связанные с историческими причинами, обусловленные многолетней «освободительной» борьбой с захватчиками (Россия и Северный Кавказ).

7)    Конфликты, в следствие долгого нахождения депортированных народов на территории другого государства (погромы турок-месхетинцев в Узбекистане).

8)    Лингвистические конфликты (Молдавия и Приднестровье)»[12].

Можно классифицировать по сферам: экономические, политические, социальные, религиозные и т.д., но следует понимать, что такая «сферная» классификация не отражает полный объем межэтнических противоречий.

На основе содержания требований этнические конфликты постсоветского пространства можно разделить на межэтнические и межнациональные конфликты. «Отличительным признаком здесь является содержание политических требований у инициаторов борьбы»[13],  ряд авторов (Ожиганов Э.Г.[14], Авксентьев В.А.[15], Элмеры Г. и Э.[16]) под этнонациональным конфликтом понимают этнополитический конфликт, где противостояние осуществляется за контроль над властными институтами, такую типологию Чернобровкин И. П.  называет целевой. На ее основе он делит этнические конфликты постсоветского пространства на «статусные и гегемонические»[17]. Статусная типология связана с требованием той или иной этнической группы изменения политического положения в государстве. А гегемоническая – со стремлением определенного этноса быть доминирующим в обществе, государстве. Статусный вид конфликтов характерен для взаимоотношения доминирующего этноса с национальным меньшинствам.[18]

Запрудский Ю. Г. предлагает следующую уровневую типологию конфликтов: «местные (конфликты внутри государственно-правовых образований), региональные (между данными образованиями) и социетальные (между государственно-правовым образованием и центральной властью)»[19].

Некоторые исследователи рассматривают одновременно несколько классификаций конфликта. Так Сикевич З. В. рассматривает целевую типологию с учетом динамичного характера конфликта. «Так в соответствии с целями противоборствующих сторон конфликта исследователь выделяет культурно-языковые, социально-экономические, статусные, сецессионные и территориальные конфликты»[20]. А изучение таких конфликтов в динамике помогает обнаружить момент перехода одного вида конфликта в другой.

Но выше описанная классификация не затрагивает одну существенную сторону этнических конфликтов – мотивационную. В отличие от типологии З. В. Зикевич В. А. Авксентьев представляет классификацию межэтнических конфликтов на основании «сферы возникновения конфликта, предмета конфликта и статуса противоборствующих акторов».[21]

В зависимости от мотивов, толкающих стороны к противоборству, исследователи выделяют «защитный, статусный, гегемонический и элитарный типы межэтнических конфликтов постсоветского пространства».[22] В основе защитного типа конфликта лежит потребность той или иной этнической группы в безопасности, данная дилемма безопасности и вызывает физическое насилие. Мотивационная сторона статусного конфликта заключается в желании меньшинства сохранить свою уникальность, то есть культурное своеобразие перед страхом ассимиляции.

Гегемонический конфликт проявляется в тенденции доминирующего этноса к «этническому насилию», то есть превращение религии большинства в государственную, моноязычие, полную ассимиляцию.

В элитарном конфликте сталкиваются амбиции элитарных групп, которые используют идеологию «свой-чужой» для конструирования образа врага в массовом сознании. Но чаще всего приведенные четыре типа классификации, в основе которой положены мотивационные причины, используются в совокупности.[23]

Несмотря на такое многообразие классификаций межэтнических конфликтов, определить тот или иной тип в «чистом виде» невозможно. Здесь необходимо придерживаться той же логики, что и с определением комплексного набора причин этнических конфликтов. С другой стороны, разнообразие точек зрения на данную проблематику и придает типологии межэтнических конфликтов на территории постсоветского пространства те специфические черты, которые отличают этот феномен от других этнических и этно-национальных конфликтов, а именно необходимость всестороннего анализа конфликтов и сочетание и взаимозависимость их типов, характерных данному региону.

Глава II Особенности межэтнических конфликтов на территории Ферганской долины

2.1 Причины и формы межэтнических конфликтов на территории Ферганской долины

В последние десятилетия российские и зарубежные исследователи проявляют все больший интерес к Ферганской долине, считая ее «пороховой бочкой» Центральной Азии и, пожалуй, всех близлежащих государств. Данную территорию делят три государства – Таджикистан, Киргизия и Узбекистан, где в 90-е гг. прошлого века происходили серьезные межэтнические столкновения, а в Таджикистане конфликт вылился в гражданскую войну.

Сказать однозначно, какие именно факторы являются основополагающими детерминантами межэтнических конфликтов в данном регионе, невозможно. Как уже было установлено в предыдущей главе, для всего многообразия конфликтов постсоветского пространства характерен целых комплекс причин. Собственно, данный феномен характерен и для Среднеазиатского региона в целом, и для Ферганской долины в частности.

Чтобы лучше разобраться в данной проблематике, следует, прежде всего, сказать несколько слов о самом регионе – Ферганской долине.

       Ферганская долина является особенным, специфическим районом Средней Азии не только в силу географического местоположения и природных особенностей территории, но еще и за счет наличия специфической культуры, этнического состава населения. Территория долины огорожена горными хребтами на севере, северо-востоке и юге. Подобная природная изолированность стала во многом причиной формирования в регионе особой экономической деятельности, в частности через долину проходили торговые караваны, особой социальной среды. Следовательно, благодаря природным барьерам долина была относительно спокойном местом по сравнению с соседними регионами, а также уровень жизни был несколько выше, чем в других регионах, соответственно все это и стало определяющей причиной миграционных процессов. Как видно, специфика географического положения Ферганской долины стала одной из основополагающих объективных причин повышения конфликтного потенциала в государствах, расположенных на ее территории.

В связи с этим необходимо определить перечень причин, а точнее блоков причин, как их называет Г. А. Рудов:

1)    социально-экономический блок, включающий в частности демографические, миграционные проблемы, а также причины, связанные с безработицей;

2)     историко-политический блок проблем;

3)    влияние глобализации, затрагивающей интересы внешних акторов.[24]

Социально-экономический блок: благоприятные для жизни природные условия привели к тому, что на территории Ферганской долины плотность населения оказалась выше, чем на других территориях Среднеазиатского региона (360 человек на 1 кв. км)[25]. Как уже отмечалось, территория Ферганской долины распределена между тремя республиками, причем в не равном отношении. Центральные области принадлежат Узбекистану, и именно здесь проживает порядка трети населения республики. Два других «пограничных» направления являются, соответственно, таджикской (также около трети населения проживает в ФГ) и киргизской (примерно половина населения республики). Причем темпы прироста населения стремительны – больше, чем 2% в год.[26] Согласно прогнозам аналитиков ООН к концу XXI века в Средней Азии ожидается «демографический скачок».[27]

Таким образом, демографическая ситуация накаляет обстановку в условиях ограниченности ресурсов и других проблем Ферганской долины, о которых речь пойдет ниже, повышая тем самым конфликтный потенциал в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии.

Густонаселенность в свою очередь стала причиной нехватки ресурсов: пахотных земель, пастбищ, так как основная масса населения занимается сельским хозяйством, а также водных ресурсов. В данном ключе, камнем преткновения в разногласиях между Ташкентом и Душанбе и Ташкентом и Бишкеком является вопрос, связанный как раз-таки с проблемами водных ресурсов. Строительство Рогунской ГЭС Таджикистаном, что может решить проблему энергодефецита в республике, вызывает открытое недовольство Узбекистана, опасающегося того, что под контролем его соседа окажется значительное количество водных ресурсов региона. Подобную же реакцию вызывают и гидроэнергетические проекты Киргизии. Так во время визита в Казахстан в 2012 г. президент Узбекистана Каримов заявил, что противоречия в отношении водных ресурсов могут закончится войной.[28]

Густонаселенность является еще и причиной безработицы, которая порождает такое явление как трудовая миграция и, как следствие, увеличения степени конфликтогенности региона. Процент населения Ферганской долины, находящийся за чертой бедности доходит до 40[29]. Это подтверждается и высоким темпом оттока населения из региона.

Другим опасным следствием демографической ситуации ФД является тот факт, что большинство населения - это молодые люди в возрасте от 15 до 24 лет, что, безусловно, является одной из причин острых противостояний. Так в работе «Столкновение цивилизаций» Самюэль Хантингтон отмечает, что «молодежь – это олицетворение протеста, нестабильности, реформ и революций».[30]

Миграция и безработица стали причинами возникновения ранее несвойственных проблем для восточного общества – увеличения количества разводов, неполных семей, появления дисбаланса в миграционном потоке в гендерном отношении.[31]

Еще одной проблемой Ферганской долины стало появление такого феномена как ползучая экспансия. Данное явление отражает изменение этнической ситуации в регионе, когда этнические таджики и граждане Таджикской республики переселяются в киргизские села, то есть появляются анклавы, заселенные жителями другого государства, отличающиеся от местного населения еще и по этническому признаку[32].

Также к проблемам социального порядка следует отнести различия в укладе жизни народов, проживающих в интересующей нас местности. Этнический состав населения Ферганской долины весьма неоднородный. Безусловно, у каждого народа своя собственная культура, язык. Например, таджики – ираноязычное население и тем самым отличаются от узбеков и киргизов как тюркоязычных народов. При этом киргизы и узбеки отличатся образом жизни: одни ведут преимущественно кочевой образ жизни, другие – оседные, а также существенным различием является разная степень исламизации этих двух народов.[33] Да и в отдельно взятом народе можно найти отличия, так памирские таджики отличаются от других и по внешности, и языковые отличия также присутствуют.

Не следует упускать из вида и влияние религиозного фактора на обострение конфликтов в Ферганской долине. За последние 20-30 лет произошла новая волна, если можно так выразиться, исламизации населения после атеистических настроений советской эпохи. Но все большую популярность приобретает радикальный ислам, идея создания исламского государства. Это одно из проявлений так называемой индигенизации второго поколения, о которой упоминалось в первой главе данной работы.

Индигенизация второго поколения как раз-таки и проявляется в возвращении к собственной культуре, когда на смену светскому образу жизни, привнесенному из вне, приходит переориентация к религиозному образу жизни, традициям. Что чаще всего выливается в конфликтное противостояние как внутри общества, так и с внешними акторами, которые и привнести светский образ жизни и собственные ценности.

Следующий перечень причин первого блока связан с экономическими проблемами. Как уже отмечалось ранее, основная масса населения ФД занята в сельском хозяйстве. А в силу перенаселенности региона видна острая нехватка земельных ресурсов. Согласно данным Министерства сельского хозяйства Таджикистана в 2013 г. количество пахотных земель на душу населения составляет 0,11 га, что является самым низким показателем в СНГ. В Киргизии этот уровень несколько выше, а в Узбекистане составляет 0,19 га на душу населения, в то время как общемировой показатель – 0,3 га.[34] Таким образом, преимущественной сферой трудовой деятельности жителей ФД является аграрная.

С распадом СССР уровень промышленного производства в сфере легкой промышленности, чем собственно в большинстве своем и славился регион, критически упал и до сих пор не может достигнуть советского уровня. Но не только с этим связаны противоречия в экономике региона. Так рынок в городе Кара-Суу издревле занимал выгодное экономическое положение на торговом маршруте Великого шелкового пути и в настоящее время является крупнейшей торговой базой региона. Через этот город проходят важные дорожные артерии: автомобильная дорога Бишкек-Ош-Урумчи и железная дорога Джалал-Абад-Андижан. По официальным данным ежемесячный оборот рынка составляет более 200 млн долларов, а по неофициальным данным (теневой оборот рынка) в два раза больше.[35]

В последнее время в Таджикистане наблюдается внутригосударственное экономическое противоречие, так называемое противостояние между промышленно развитым «Севером» и аграрным «Югом», вся промышленность, созданная в республике за годы советской власти, находится преимущественно на территории Согдийской (ранее Ленинабадской) области. Влияние центра республики на север довольно слабое, за счет капиловложений местных бизнесменов, а также зарубежных спонсоров, поэтому область становится все более независимой в финансовом отношении. Связано это, с одной стороны с изменениями в правящих кругах республики и переделом власти между этно-региональными элитами, а с другой с тем, что Ходжент в силу географических, исторических, культурных причин близок Бухаре и Самарканду (ныне территории соседнего Узбекистана) нежели центральным и южным районам страны. Все вышеперечисленное представляет собой тенденцию к обособлению Согдийской области, к тому же уже высказывались предложения о создании свободной экономической зоны на данной территории.

Второй блок причин – историко-политические проблемы Ферганской долины. К данному направлению можно отнести историческое прошлое народов, демаркацию границ в период становления Советского союза, не учитывающую национальный состав населения, вопросы, связанные с существованием той или иной нации в принципе, политический кризис в среднеазиатских республиках после распада СССР и обретения ими независимости, проблему депортированных народов.

Прежде всего стоит отметить, что Ферганская долина была населена разным по этническому составу населением. Но при этом на ее территории мирно сосуществовали и тюркоязычные, и ираноязычные этносы. Даже после вхождения данной территории в состав Российской империи в XIX веке границы для перемещения населения были открыты. Но после распада империи и образования СССР начались взаимные территориальные претензии, которые центр решал директивным образом, а, когда Советское государство перестало существовать, ситуация обострилась. Например, исконные территории проживания этнических таджиков: Бухара и Самарканд в процессе образования СССР оказались за пределами Таджикистана. «На территории бывшего Бухарского эмирата сначала появилась Бухарская Советская народная республика, а после создания в 1925 году Узбекской республики в ее состав вошла основная часть Бухары. Лишь в 1929 году высокогорная часть Восточной Бухары, где компактно проживало ираноязычное население, была отделена от Узбекистана и образован Таджикистан»[36]. А следовательно, и проживавшие на территории Бухары и Самарканда таджики оказались на территории Узбекистана, что в последующие годы повлияло на обстановку в стране: старая бухарская и самаркандская элиты оказались у власти в Узбекистане, более того в конце 20-х – начале 30-х Самарканд был столицей Узбекской республики. Председателем Совнаркома Узбекистана был выходец из бухарского клана Ходжаев, который пользовался доверием Сталина вплоть до начала 30-х г.  «Именно поэтому Сталин, создавая опорную базу Советской власти в Центральной Азии, включил в состав Узбекистана такие важнейшие центры этого региона как Самарканд, Бухара, Фергана, Хива, Ташкент и даже на какое-то время Ходжент, включенный в состав Таджикистана лишь в 1929 году».[37]

Как видим, выходцы из Бухары получили власть в молодом государстве, все более усиливая свои позиции. Но Москва не собиралась мириться с этим.  «В конце 20-х гг. столицу перенесли в Ташкент, а Таджикскую автономную республику вместе с Ходжентом выделили в отдельную административную единицу. Полагают, что это было сделано Москвой с целью “приструнения” Ходжаева Ф. и бухарской элиты. Полагают, что причиной тому послужило то, что они были приверженцами джадизма (интеллектуальное и общественно-политическое мусульманское движение), которые принимали активное участие в борьбе с советской властью и сотрудничали с белогвардейцами. В этот же исторический период на политической арене Узбекистана появились новые фигуры - Икрамов А. И. и Юсупов У. Ю., представлявшие ташкентскую группировку. Эта группировка показалась Сталину более покладистой и сговорчивой, чем бухарская».[38] Новая ташкентская элита оказалась угодной Москве, поэтому и получила больше власти, а, следовательно, и Узбекистан получает пальму первенства среди Среднеазиатских республик.

Подобный прецедент размежевания границ мы наблюдаем между Киргизией и Узбекистаном, когда в 1924 г. г. Ош и некоторые другие города Узбекистана с преимущественно узбекским населением соответственно были присоединены к Киргизии, по причине отсутствия промышленных центров в южной части последней. И это привело в результате к печально известным событиям под названием «Ошская резня».

Но на момент создания союзных республик подобное деление было способом борьбы с пантюркизмом в Центральной Азии и способствовало полному переустройству прежней государственности на территории бывшего Туркестанского генерал-губернаторства.[39]Такой тактический ход срабатывал определенное время, пока центральная власть не начала сдавать свои позиции на территории всего союза.

Таким образом, определение границ Среднеазиатских государств, с одной стороны, было осуществлено без учета этнического состава населения, проживавшего на данной территории, учитывалось в большей степени экономическое и территориальное единство, а с другой – основывалось на личных предпочтениях партийной верхушки, что все в большей степени усиливало конфликтный потенциал региона.

После обретения среднеазиатскими государствами независимости на повестку дня снова встал вопрос, касающийся определения границ между суверенными образованиями, в отношении анклавов которых проблема до сих пор не решена. Так на сегодняшний момент существует несколько узбекских анклавов на территории Киргизии – Джаны-айыл, Сох, Чон-Кара, Шахимардан; киргизский анклав Барак, окольцованный территорией Узбекской республики; таджикское села Сарван и Кайрагач в Узбекистане и село Ворух в Киргизии. В большинстве случаев конфликты в анклавах связаны с желанием официальной власти установить свои правила, что натыкается на сопротивление со стороны местного населения. Конфликты же на бытовой почве происходят чуть ли не ежедневно и приобретают зачастую националистический оттенок[40].

Так в январе 2012 г. произошел конфликт из-за попытки киргизской стороны установить опоры линии электропередачи на пограничном с узбекским анклавом Сох участке. Примечательно, что, несмотря на формальную принадлежность данной территории Узбекистану, подавляющее большинство населения Соха – этнические таджики. И данный район на карте Таджикской республики обозначен как часть таджикской территории. Однако таджикская сторона не предъявляет никаких притязаний к узбекскому району[41].

Исходя из выше изложенного можно заключить, что причины культурно-политического блока по степени своей конфликтогенности нисколько не уступают проблемам социально-экономического порядка. Если преодоление экономических трудностей еще возможно организовать трем государствам Ферганской долины согласованными методами, так как в конечном счете основной целью будет получение прибыли и собственная выгода, то в вопросах политики этого добиться гораздо труднее. Здесь как раз-таки и будут использоваться экономические рычаги давления на соседей. К тому же внутренние проблемы и конфликты той или иной стране непосредственным образом влияют на внешнюю политику государства. Так в гражданской войне в Таджикистане в 1992-1997 гг. активно принимали участие этнические узбеки.

Соответственно, все это подтверждает необходимость комплексного подхода в исследовании причин конфликтов на территории постсоветского пространства, что в наиболее яркой форме проявилось в государствах ферганской долины.

Третий блок причин – влияние глобализации и внешних акторов на конфликты в государствах Ферганской долины. Нестабильность в регионе благоприятствует развитию таких опасных явлений как терроризм и фундаментализм, наркотрафик и коррупция.

В соответствии с данными Центра стратегических исследований при Президенте Республики Таджикистан на территории государства согласно судебным решениям запрещена деятельность 13 террористических и экстремистских, наиболее известные из которых Хизб-ут-тахрир и Исламское движение Узбекистана.

Ежегодно число привлеченных к ответственности в Таджикистане и Узбекистане за экстремизм и терроризм превышает сотню человек. Согласно подсчету экспертов, количество потенциальных террористов и экстремистов доходит до 3-5 тысяч человек[42].

Проблемы экстремизма и терроризма в Ферганской долине настораживают и западных аналитиков, так полковник одного из военных колледжей при Министерстве обороны США Тед Донелли в своем докладе «Фергана - территория племен федерального управления? Центрально-азиатская стратегия после 2014 года» отметил, что Ферганская долина будет представлять серьезную террористическую угрозу[43].

Проблемы, связанные с наркотрафиком, высоким уровнем криминала и коррупции являются по большей части следствием внешнего воздействия. Радикализм и криминал тесным образом взаимосвязаны. А наркопоток благодаря коррумпированности властей всех уровней не встречает сопротивления на своем пути. Последнее теснейшим образом соприкасается с миграционными потоками, чем с успехом пользуются наркокурьеры и члены экстремистских группировок. Но среднеазиатский регион – все лишь перевалочный пункт на пути распространения наркотиков из Афганистана, мирового лидера по производству опиатов[44].

Влияние международных акторов и транснациональных организаций (Россия, США, Китай, НАТО, ИГИЛ) на ситуацию в среднеазиатском регионе естественным образом обусловлено их сугубо национальными интересами. 

Так, например, исламским государствам необходимы союзники в регионе, в свою очередь западные страны обеспокоены популярностью идей исламского халифата и усилением позиций исламского фундаментализма. Подтверждением этого стало то, что Исламское движение Узбекистана (ИДУ) летом 2015 г. присоединилось к Исламскому государству. Более того, большое количество выходцев из среднеазиатского региона воюют на стороне ИГИЛа в Ираке и Сирии.

Обстановка в регионе настолько накалена, что таджикские пограничники были приведены в полную боевую готовность на границе с Афганистаном.

Подобная дестабилизация ситуации в странах Средней Азии естественным образом беспокоит соседей – Россию и Китай. Ведь в случае начала или угрозы боевых действий поток беженцев хлынет именно в РФ. А Китаю подобный сценарий развития событий грозит усилением сепаратистских движений среди уйгуров в Синьцзян-Уйгурском автономном округе.

Для Запада же расшатывание положения российских и китайских соседей может оказаться довольно благоприятным событием, чтобы укрепить собственную позицию в регионе[45].

С многообразием причин конфликтов на территории Ферганской долины напрямую соотносится и многообразие форм их протекания: насильственные и ненасильственные, гражданские войны (гражданская война в Таджикистане в 1992-1997 гг.), массовые беспорядки (погромы турок-месхетинцев в 1989 г.), религиозный фундаментализм (активно развивается в Узбекистане).

К определению форм проявления конфликтов на территории Ферганской долины можно применить причинно-мотивационную классификацию Давитадзе М. Д.[46], о которой речь шла в первой главе работы.

В данном регионе мы находим и конфликты, связанные с национально-территориальными спорами (проблема восьми анклавов Ферганской долины, а также нарушение национальной целостности в период образования СССР), и проблемы депортированных народов (турки-месхетинцы, крымские татары), и столкновение элит за политическое и экономическое доминирование (существует мнение, что гражданская война в Таджикистане слала следствие борьбы за власть между ЭРЭ), различие в образе жизни, а соответственно в ценностях народов Ферганской долины.

Таким образом, проблемы, связанные с исторической памятью народа, формированием стереотипного мышления оказывают очень сильное влияние на их взаимоотношения в настоящем и будущем. А в сочетании с политической нестабильностью, наличием спорных территорий, конфликты из-за которых не утихают вот уже не одно десятилетие, а также экономическими проблемами, разрешение которых в ближайшем будущем не представляется возможном, дестабилизируют ситуацию в регионе. Ферганская долина в условиях перенаселенности, ресурсодефецита и распространения фундаменталистских взглядов в свете последних мировых событий и под влиянием сильных внешних игроков, чьи геополитические и геостратегические интересы напрямую связаны с ситуацией стабильности или же нестабильности в Средней Азии, может стать для всего мирового сообщества вторыми Балканами, только масштабы катастрофы будут куда более разрушительны и непосредственным образом коснуться нашу страну.

  2.2 Особенности типологии межэтнических конфликтов на территории Ферганской долины

Как уже было отмечено, применить ту или иную классификацию в чистом виде к межэтническим конфликтам невозможно. Следовательно, и для типологии межэтнических конфликтов такого региона, как Ферганская долина в данной работе будет использоваться комплексный анализ.

Итак, начнем с классификации конфликтов, предложенной американским профессором У. Юри:

1)    «насильственные;

2)    насильственные, но управляемые;

3)    чреватые насилием;

4)    потенциально насильственные;

5)    ненасильственные».[47]

Если проанализировать конфликты на территории Ферганской долины на основе приведенной выше классификации, то в большинстве своем это насильственные и чреватые насилием конфликты.

Так трагические события в Андижане в 2005 г., когда мирный протест перерос в вооруженное столкновение, закончившееся большим количеством погибших и раненых. По официальным данным узбекских властей погибло 187 человек, тогда как очевидцы утверждали, что жертвами стали сотни, а по самым смелым утверждения тысячи человек.[48]

Или гражданская война в Таджикистане 1992-1997 гг., унесшая жизни порядка 300 тысяч человек[49]. Несмотря на то, что это внутригосударственный конфликт, она так или иначе коснулась и другие государства, в частности соседний Узбекистан, так как большой процент этнических таджиков проживает на территории Узбекистана также, как в свою очередь много этнических узбеков находятся на территории Таджикистана.

Если обратимся к проблеме восьми анклавов, находящихся в Ферганской долине, то конфликты на их территории является чуть ли не каждодневным явлением, заканчивающимся применением насилия. Так же как проблема водных ресурсов Среднеазиатских республик остается до сих пор не решенной и чреватой насилием.

Что касается степени управляемости межэтническими конфликтами, то в данном случае сделать однозначный вывод достаточно сложно. Можно судить о том, кто стоял за тем или иным событием, как, например, все более обоснованным становится заключение о том, что гражданская война в Таджикской республике была ничем иным, как следствием борьбы за власть этно-региональных элит (ЭРЭ). Но сделать вывод о том, что применение насилия может быть управляемым в этническом конфликте невозможно.

Так к межэтническим конфликтов Ферганский долины можно применить классификацию конфликтов постсоветского пространства Этингера Я. Я. В данном случае интерес представляет следующий перечень из авторской типологии:

1)    «Конфликты, порожденные произвольной демаркацией границ, что в большинстве случаев происходило в период становления Советского союза (Среднеазиатские республики).

2)    Конфликты, в основе которых скрываются экономические противоречия политических элит, что «маскируется» межнациональными противоречиями.

3)    Конфликты, в следствие долгого нахождения депортированных народов на территории другого государства (погромы турок-месхетинцев в Узбекистане)»[50].

Как уже было отмечено ранее, проблема, связанная с определением границ Среднеазиатских государств, серьезно обострилась, когда данные республики стали суверенными. Это проявляется во взаимных территориальных притязаниях и несовпадением официальных государственных границ с проживающем на данной территории населением.

Что касается следующего пункта классификации Этингера, то зачастую в основе межэтнических конфликтов лежат экономические противоречия. Ферганская долина – это наиболее неблагоприятная с экономической точки зрения область (перенаселенность, безработица, бедность, нехватка ресурсов), но с другой стороны, проживающие здесь народы сосуществовали относительно мирно долгие годы. Следуя данной логике, можно заключить, что в данной ситуации следует больше внимания уделять интересам политических элит в сфере экономики. Так неурегулированность водного конфликта между Таджикистаном и Узбекистаном, и Киргизией и Узбекистаном на высшем уровне приводит к стычкам среди местного населения. Или если вновь обратиться к внутри таджикскому конфликту, то борьба между ЭРЭ была направлена на получение экономического и политического доминирования среди этно-региональных групп.

Относительно ферганских событий 1989 г. (конфликт между узбеками и турками-месхетинцами), то это является одним из наиболее показательных примеров того, чем может закончиться нерешенность проблемы депортированных народов, находящихся на территории другого государства.

Кроме того, к конфликтам на территории Ферганской долины представляется возможным применить целевую типологию Чернобровкина И. П.  Как уже выло определено в первой главе данной работы на основании целевой классификации автор «статусные и гегемонические»[51] конфликты.

Примером статусного конфликта могут быть Ошские события 1990 г., когда в ответ на митинги киргизской молодежи, требовавшей выделение земельных участков под строительство жилья (требование было удовлетворено), этнические узбеки, составляющие значительное количество киргизского города Ош, выдвинули требование создания узбекской автономии в Ошской области и узбекского культурного цента.

В Таджикистане же в силу неоднородного этнического состава населения Горно – Бадахшанская область всегда стояла особняком. Ее население отличается от других таджиков прежде всего языком (на восточно-иранском диалекте), а также исповедующие исмаилизм (направление в шиизме, сторонники которого верят в неограниченности свободы воли). После гражданской войны население ГБ автономной области испытывало серьезные экономические трудности. Несмотря на то, что согласно ст. 81-83 Конституции республики Таджикистан район Горного Бадахшана имеет особый статус в республике (АО)[52], никаких выгод от этого жители региона не получают. Да и в экономическом отношении больше взаимодействуют с Китаем, Афганистаном, Киргизией. Поэтому уже не раз высказывались опасения по поводу отделения данной области от Таджикистана[53].

Что касается наличия гегемонических конфликтов в Среднеазиатских республиках, то подтверждение тому можно найти в официальной статистике Таджикской республики. Согласно переписи 2010 г. на территории Таджикистана проживает менее миллиона (12%) этнических узбеков, хотя в 1989 г. 23%, при этом ни массовой миграции, ни высокой смертности среди узбеков Таджикистана не наблюдается. Соответственно сокращение их численности в официальной статистике происходит вследствие фальсификации данных. То есть этнические узбеки записываются как таджики, либо из числа узбеков выделяются отдельные рода, которые в документах фиксируются как отдельные народы[54]. Таким образом, подобный процесс ни коем образом не способствует складыванию таджикского этноса в единую национальность.

Также к межэтническим конфликтам на территории Ферганской долины применима классификация, предложенная Сикевич З. В., где рассматриваются культурно-языковые, социально-экономические, статусные и территориальные конфликты»[55].

Статусные, социально-экономические и территориальные конфликты Ферганской долины уже были проиллюстрированы выше примерами. Что же касается культурно-языковые типа конфликтов, то так же как все предыдущие виды межэтнических конфликтов ФД, они не существуют в чистом виде. Скорее мы может найти культурно-историческую составляющую в обозначенных выше типах межэтнических конфликтов. Так киргизы и узбеки являются тюркоязычными народа, исповедуют ислам, но при этом ведут разный образ жизни (кочевой и оседлый), в различной степени исламизированы, имеют разные предпочтения в культуре питания. Таджики же в сою очередь отличаются от двух предыдущих народов, да и сами по себе не являются мононацией. Так в северной части страны преобладали таджики, в предгорьях Туркестанского хребта значительную часть населения составляли тюркоязычные народы, на территории современной Горно-Бадахшанской области проживали памирские народы, отличавшиеся от других таджиков прежде всего языком (говорили на восточно-иранском диалекте), а также исповедавшие исмаилизм. В Каратегине проживали в основном таджики и киргизские племена, родственные южным киргизам Ферганской долины. Территорию Курган-Тюбинской области населяли в большинстве своем тюркоязычные народы и арабы. Да и сам термин «таджик» не был широко распространен в начале прошлого столетия. Жители идентифицировали себя с регионом проживания и назывались соответственно. Подобный ярко выраженный регионализм свидетельствует о том, что нации как таковой на момент создания Таджикской ССР не сложилось, уместно говорить скорее об этнических группах, говорящих на родственных диалектах фарси дари. Как отмечают  авторы:  - «накануне Октябрьской революции <...> (таджики) не составляли даже единой народности и были весьма далеки от консолидации в нацию <...>, вычленение Таджикистана в самостоятельную национально-территориальную единицу <...> было в значительной степени мероприятием искусственным».[56] 

Более того на культурно-языковой аспект классификации межэтнических конфликтов влияют субъективные факторы – стереотипы в отношении другого этноса, которые подогреваются экономической нестабильностью в регионе.

Также классификация конфликтов Ферганской долины может быть представлена следующими типами конфликтов: «защитный, статусный, гегемонический и элитарный»,[57] примеры которых можно найти в рамках других, выше описанных типологий.

Таким образом, к межэтническим конфликтов Ферганской долины, так же как и к другим конфликтам постсоветского пространства применимо огромное количество различных видов классификаций, которые собственно в той или иной степени отражают наиболее значимые причинные аспекты данных конфликтов. Какая-либо из типологий является достаточно условной, так как один из видов конфликта переходить в другой либо содержать в себе ряд моментов другого вида конфликтов. Зачастую противоречие в межэтнических отношениях и последующие конфликты детерминируются прежде всего экономическими и социальными проблемами. В данном случае неустойчивое социальное и экономическое положение жителей Ферганской долины содержит в себе угрожающий конфликтный потенциал, а описанные выше межэтнические конфликты в Среднеазиатских республиках могут оказаться лишь частным случаем из тех событий, которые могут произойти в недалеком будущем.

Заключение

В данной работе были рассмотрены причины межэтнических конфликтов на территории постсоветского пространства, были определены основные причины и формы протекания данных конфликтов, а также приведен ряд классификаций данного явления. Более подробно вышеперечисленные аспекты изучения интересующей нас проблематики были исследованы на примере такого региона как Ферганская долина, территорию которой в разной степени делят между собой три Среднеазиатские республики: Киргизия, Таджикистан и Узбекистан.

После распада Советского союза существующие на данной территории противоречия обострились до такой степени, что некоторые из них вылились в вооруженное столкновение, погромы, гражданскую войну. Несомненным является тот факт, что еще в советские годы существовала масса проблем в Ферганской долине, но наиболее острый характер они приобрели именно после развала СССР и обретения государствами независимости.

Причинами столь острого проявления противоречий является экономическая нестабильность, а чаще всего отсталость региона, социально-демографические проблемы, политический кризис, культурно-историческая составляющая, влияние внешних акторов. Все эти причины следует рассматривать в совокупности, потому что невозможно однозначно заключить, что на конфликт влияет только одна конкретная причина. Так же как невозможно придерживаться единственной классификации в силу сложности такого феномена как межэтнический конфликт.

А межэтнические конфликты в Ферганской долине, да, пожалуй, и сама долина в силу своего географического положения могут превратиться в Евразийские Балканы. И тот конфликтный потенциал, который еще не проявил себя в настоящее время, может очень серьезным образом отразиться на соседних государствах, а, возможно, и за их пределами. Высокая плотность населения, которая все продолжает увеличиваться в силу высокой рождаемости, в условиях ограниченности ресурсов и высокого процента безработной молодежи, которая в силу своего социального статуса столь восприимчива к идеям радикализма даст соответствующий результат.

Поэтому, анализируя межэтнические конфликты на территории Ферганской долины, следует придерживаться комплексного подхода, охватывающего все многообразие факторов и форм проявления данного явления.

Список использованной литературы

1.     Авксентьев В. А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. С. 211.

2.     Бушков В. И., Микульский Д. В. Этнокультурные особенности таджикского народа и их влияние на современную общественно-политическую жизнь // Центральная Азия, 1996 г., № 6, с. 31.

3.     Военные США: Ферганская долина станет неуправляемой территорией и оплотом терроризма: [сайт]. – URL: http://regnum.ru/news/polit/1592095.html (дата обращения 06.03.16).

4.     Давитадзе М.Д. Причины возникновения и стадии развития межнациональных конфликтов // Стабилизация ситуации и мирное развитие на Северном Кавказе. 1-я Межд. науч.-практ. конф. -М., Пробел, 1999. с. 154. [сайт]. – URL: http://lektsii.net/2-56089.html  (дата обращения 23.02.2016).

5.     Демографический скачок в Средней Азии // Islam Review: [сайт]. – URL: http://islamreview.ru/v-mire/demograficeskoj-skacok-ozidaetsa-v-srednej-azii/ (дата обращения 05.03.16).

6.     Дуглас М. Джонсон. О программе разрешения межнациональных конфликтов //Кентавр -2002. - март-апрель. - С. 83: [сайт]. – URL: http://credonew.ru/content/view/46/49/  (дата обращения 27.02.16).

7.     Захватов А. Долина проблем – Фергана // Диалог: Таджикистан и мир: [сайт]. – URL: http://www.dialog.tj/news/dolina-problem-fergana (дата обращения 05.03.16).

8.     Запрудский Ю. Г. Региональные конфликты на Северном Кавказе // Региональный политический конфликт/ Отв. ред. В.Н. Коновалов. -Ростов н/Д, 2003. С. 64.

9.     Каримов Р. Треугольник Узбекистан-Афганистан-Таджикистан как очаг напряженности в Центральной Азии: [сайт]. – URL:  http://www.ca-c.org/journal/cac-04-1999/st_07_karimov.shtml (дата обращения 06.03.16).

10.                       Конституция республики Таджикистан: [сайт]. – URL: http://www.base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=2213 (дата обращения 12.03.16).

11.                       Маценов Д.Н. Западные политологи о межнациональных отношениях в СССР //МЭиМО. -2001. - № 8. - С.101-112. [сайт]. – URL: http://credonew.ru/content/view/46/49/ (дата обращения 27.02.16).

12.                       Мингбаев Н. Количество узбеков в Таджикистане уменьшилось с 23,5% до 12% в период независимости // Центральная Азия: [сайт]. – URL: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1441576560 (дата обращения 12.03.16).

13.                       Назарбаев Н. Страны и народы вернутся на путь интеграции //Независимая газета. – 1995. – 12 апреля.

14.                       Ожиганов Э. Г. Баланс власти и этнополитические конфликты в России // Этничность и власть в полиэтничных государствах: Материалы междунар. конф. 1993. М., 1994. С. 276.

15.                       Олимов М. А., Олимова С. К. Худжент: между Ферганой и Таджикистаном // Вестник Евразии № 1-2/ 1998 г.: [сайт]. – URL: http://cyberleninka.ru/article/n/hudzhand-mezhdu-ferganoy-i-tadzhikistanom (дата обращения 06.03.16).

16.                       Пале С. Угроза терроризма в Центральной Азии // Новое восточное обозрение: [сайт]. – URL: http://ru.journal-neo.org/2015/10/10/ugroza-terrorizma-v-tsentral-noj-azii/ (дата обращения 06.03).

17.                       Плотность населения в Ферганской долине в 12 раз выше, чем в Кыргызстане и в 56 раз выше, чем в Казахстане // КирТАГ: [сайт]. – URL: http://kyrtag.kg/society/plotnost-naseleniya-v-ferganskoy-doline-v-12-raz-vyshe-chem-v-kyrgyzstane-i-v-56-raz-vyshe-chem-v-ka (дата обращения 05.03.16).

18.                       Политический обзор // Бжезинский З. в 1989 году: «Советской империи грозит самораспад?»: [сайт]. – URL:  http://politobzor.net/show-74529-bzhezinskiy-v-1989-godu-sovetskoy-imperii-grozit-samoraspad.html (дата обращения 27.02.16).

19.                       Рудов Г. А. Ферганская долина: причины кризисных явлений и пути их нейтрализации // Обозреватель=Observer. 2014. № 11.

20.                       Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. -СПб., 1999, С. 64.

21.                       Скорина В. В. Мы разные — мы вместе [Текст] // Актуальные вопросы современной педагогики: материалы VI междунар. науч. конф. (г. Уфа, март 2015 г.).  — Уфа: Лето, 2015. — С. 267-269.

22.                       Cоциология межнациональных отношений в цифрах. М., Ин-т социально-политических исследований РАН. Центр социально-политических и региональных отношений. 1999, с.223.

23.                       Старовойтова Г. Национальное самоопределение: подходы и изучение случаев. -СПб., 1999, с.143.  [сайт]. – URL:http://vehi.net/politika/starovoit/index.html (дата обращения 23.02.2016).

24.                       Таджикистан и Узбекистан: надежда на примирение // Евразийское развитие: [сайт]. –URL: http://eurazvitiye.org/publication/20150310 (дата обращения 05.03.16).

25.                       Триллинг Д. Горный Бадахшан может отделиться от Таджикистана? // Центральная Азия: [сайт]. – URL: http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1253593920 (дата обращения 12.03.16).

26.                       Трофимов Д. К вопросу об этнотерриториальных и пограничных проблемах в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. — 2002. — № 1. — С. 60–71.

27.                       Хантингтон С. Столкновение цивилизаций, с. 55 [сайт]. – URL: http://www.e-reading.club/book.php?book=61484 (дата обращения 21.02.2016).

28.                       Чернобровкин И.П. Этнонациональный конфликт: природа, типы и социальный контроль. - Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 2003, с.18.

29.                        Эксперты: Анклавы в Ферганской долине - часть неразрешенных проблем: [сайт]. – URL: http://www.dw.com/ru/%D1%8D%D0%BA%D1%81%D0%BF%D0%B5%D1%80%D1%82%D1%8B-%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D1%8B-%D0%B2-%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B5-%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C-%D0%BD%D0%B5%D1%80%D0%B0%D0%B7%D1%80%D0%B5%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D1%85-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B5%D0%BC/a-5730525 (дата обращения 06.03.16).

30.                       Этингер Я. Я. Межнациональные конфликты в СНГ и международный опыт // Свободная мысль. -1993. - № 3. - С.89.

31.                        Elmer G., Elmer E. Ethnic Conflicts Abroad: clues to American future? Monterey, VA, 1998. P. 7.

---