Модель человека в классической политэкономии

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОСИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

ИНСТИТУТ ПРАВА, ЭКОНОМИКИ И УПРАВЛЕНИЯ

РЕФЕРАТ

По дисциплине: Методы социально-экономических исследований

На тему: «Модель человека в классической политэкономии».

Выполнили:

студентки 1 курса,

группы 26Эм121з

Зайцева Дарья,

Пастухова Анна

Проверила:

д.э.н., доцент

Мильчакова Н.Н.

Тюмень 2012

ВВЕДЕНИЕ

Экономическая наука в широком смысле слова - это наука о ведении хозяйства. Само происхождение термина экономика говорит об этом («ойкономия» по-гречески - «домоведение»). Хозяйство ведется человеком (обществом) с целью удовлетворения своих материальных и духовных потребностей. Соответственно, сам человек выступает в хозяйстве (экономике) в двух ипостасях. С одной стороны - как организатор и производитель необходимых обществу благ; с другой стороны - как их непосредственный потребитель. В связи с этим можно утверждать, что именно человек является и целью, и средством ведения хозяйства.

В экономике, как и во всех сферах человеческой деятельности, действуют люди, наделенные волей, сознанием, эмоциями. Поэтому экономическая наука не может обойтись без определенных допущений о мотивах и способах поведения экономических субъектов, которые, и принято объединять под названием «модель человека». Трактовка человека в экономической науке неразрывно связана с определенными представлениями о функционировании экономической системы в целом и рекомендациями в области экономической политики.

Модель человека в классической политэкономии.

Классическая политическая экономия (Адам Смит, Давид Рикардо, Джон Стюарт Милль, Джереми Бентам) рассматривала экономического человека как существо рациональное и эгоистичное. Этот человек живет согласно собственному интересу, даже можно сказать – собственной корысти, но апелляция к этой корысти отнюдь не вредит общественному интересу и общей выгоде, а наоборот способствует его воплощению в жизнь.

А. Смит стал первым экономистом, положившим определенное представление о человеческой природе в основу целостной теоретической системы. В самом начале своего труда «Исследование о природе и причинах богатства народов» он пишет о свойствах человека, определяющих все виды его хозяйственной деятельности:

1) Склонность к обмену одного предмета на другой.

2) Собственный интерес, эгоизм, «одинаковое у всех людей постоянное и неисчезающее стремление улучшить свое положение».

Свойства человеческой природы имеют у Смита важные экономические последствия. Первое ведет к разделению труда. Второе побуждает индивида выбирать такое занятие, при котором его продукт будет иметь большую стоимость, чем в других отраслях. При этом Смит не сводил собственный интерес людей к получению денежных доходов: помимо заработка, на выбор занятия влияют легкость и трудность обучения, приятность или неприятность занятия, его постоянство или непостоянство, больший или меньший престиж в обществе и, наконец, большая или меньшая вероятность успеха. Необходимо отметить, что Смит не идеализировал предпринимателя. Он отмечал, что поскольку конечной целью всех планов и проектов обладателей капитала является прибыль, а норма прибыли, как правило, находится в обратной зависимости от общественного благосостояния, то интересы купцов и промышленников могут быть использованы в меньшей степени в интересах общества. Более того, этот класс «обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение и даже угнетать его», пытаясь ограничить конкуренцию.

Автор  "Богатства  народов"  ввел  ставшие затем знаменитыми понятия "экономический человек" и "невидимая рука".

"Невидимая рука"  независимо от воли и намерений индивида — "экономического человека" —  направляет  его  и  всех  людей  к  наилучшим результатам, выгоде и к более высоким целям общества, оправдывая как бы  тем самым   стремление   человека-эгоиста   ставить    личный    интерес    выше общественного.  Таким  образом,  смитовская  "невидимая  рука"  предполагает такое  соотношение  между  "экономическим  человеком"  и  обществом,  т.  е. "видимой   рукой"   государственного   управления,   когда   последняя,   не противодействуя  объективным  законам  экономики,  перестанет   ограничивать экспорт  и  импорт  и  выступать  искусственной  преградой   "естественному" рыночному порядку.    Стало быть, рыночный механизм хозяйствования, по Смиту —  "очевидная  и простая система естественной свободы",  благодаря  "невидимой  руке"  всегда будет  автоматически  уравновешиваться.  Государству   же   для   достижения правовых  и  институциональных  гарантий   и   обозначения   границ   своего невмешательства остаются "три весьма важные обязанности". К ним он  относит: издержки на общественные работы (чтобы "создавать и  содержать  определенные общественные   сооружения   и   общественные    учреждения",    обеспечивать вознаграждение преподавателей, судей, чиновников, священников и других,  кто служит  интересам  "государя  или  государства");  издержки  на  обеспечение военной безопасности;  издержки  на  отправление  правосудия,  включая  сюда охрану прав собственности.

Источником  богатства, по мнению А. Смита,  является  сельскохозяйственное  производство  и  лишь затем промышленное. Что касается структуры самой торговли, то Смит на  первое  место ставит  внутреннюю,  на  второе  — внешнюю, на третье  —  транзитную  торговлю.  Аргументы А.Смита  таковы:  "Капитал,  вкладываемый  во  внутреннюю  торговлю  страны, обычно поощряет и содержит  большое  количество  производительного  труда  в этой стране и увеличивает стоимость ее

годового  продукта  в  большей  мере, чем таких же размеров капитал,  занимающийся  внешней  торговлей  предметами потребления, а капитал,  занятый  в  этой  последней,  имеет  в  обоих  этих отношениях еще  большее  преимущество  над  одинаковой  величины  капиталом, вложенным в транзитную торговлю". В этой же связи А.Смит счел даже  уместным сформулировать главную задачу политической экономии  следующим  образом:  "И главная задача политической экономии каждой страны состоит в  увеличении  ее богатства и  могущества;  поэтому  она  не  должна  давать  преимуществ  или оказывать  особое  поощрение   внешней   торговле   предметами   потребления предпочтительно перед  внутренней  торговлей  или  же  транзитной  торговлей предпочтительно перед той и другой".

Давид Рикардо в исследовании «Начала политической экономии и налогового обложения» ставил задачу определить объективные законы, которые управляют распределением благ. Для того чтобы выполнить ее, он уже не делал никаких допущений относительно человеческой природы, считая, что стремление к собственному интересу самоочевидно и не нуждается даже в упоминании. Концепция человеческой природы, из которой неявно исходил Рикардо, в главных чертах совпадала с концепцией Смита. Главная фигура для него - «капиталист, ищущий прибыльного применения своих средств». Как и у Смита, собственный интерес не сводится к чисто денежному, что приводит к разным нормам прибыли в разных отраслях. Как и Смит, Рикардо отмечал большую разницу в экономическом поведении отдельных классов, среди которых лишь капиталисты ведут себя в соответствии с логикой собственного интереса. Что же касается рабочих, то их поведение, как отмечал Рикардо, подчинено привычкам и «инстинктам», а землевладельцы представляют собой праздных получателей ренты, не властных над своим экономическим положением.

Модель человека, используемая в произведениях английских классиков, обычно и именуется концепцией «экономического человека». Она характеризуется:

1. Определяющей ролью собственного интереса в мотивации экономического поведения.

2. Компетентностью экономического субъекта в собственных делах.

3. Существенными классовыми различиями в поведении.

4. Главенством для предпринимателя мотива максимизации прибыли (хотя сам этот термин появился лишь в конце XIX в.) с учетом неденежных факторов благосостояния.

Здесь необходимо заметить, что по существу модель «экономического человека» относится только к предпринимателю. Смит и Рикардо считали эти свойства экономического субъекта изначально присущими каждому индивиду и особенно развитыми у предпринимателей. Карл Маркс оценивал эту концепцию как продукт основанного на развитом товарном хозяйстве буржуазного общества, в котором «не осталось никакой другой связи между людьми, кроме голого интереса, никакого другого мотива, регулирующего совместную жизнь, кроме эгоистического расчета». Следует отметить, что поскольку товарное хозяйство присуще и другим типам общества, модель «экономического человека» применима и в иных исторических условиях.

Значение модели экономического человека для истории экономической мысли состоит в том, что с ее помощью политическая экономия выделилась из моральной философии как наука, имеющая свой предмет, - деятельность экономического человека.

Методология классической школы, и, в первую очередь, концепция «экономического человека», подверглась фундаментальному теоретическому осмыслению в работах Джона Стюарта Милля. Классическая школа политэкономии «перевела рассмотрение распределительных вопросов из аспекта этического, аспекта справедливости и несправедливости того или иного распределения богатства в аспект объективных экономических отношений». Милль был далек от наивной веры Смита и Рикардо в вечность и естественность «собственного интереса». Он подчеркивал, что политическая экономия охватывает не все поведение человека в обществе. «Она рассматривает его лишь как существо, желающее обладать богатством и способное сравнить эффективность разных средств для достижения этой цели. Она полностью абстрагируется от любых других человеческих страстей и мотивов…». Милль считал подход Смита и Рикардо односторонним: действительное поведение человека намного сложнее, однако утверждал, что такая абстракция, когда «главная цель рассматривается как единственная», - есть подлинно научный способ анализа общественных явлений. Политэкономия по Миллю - наука абстрактная, подобно геометрии, ее исходный пункт - не факты, а априорные предпосылки (абстракция человека, стремящегося только к богатству, может быть уподоблена абстракции прямой линии, имеющей длину, но не имеющей ширины). Понимание Миллем экономического человека как теоретической абстракции оказало определяющее влияние на дальнейшее развитие методологии буржуазной политической экономии. Следует подчеркнуть, что Милль, как и его предшественники, уделял большое внимание случаям, когда модель «экономического человека» не действует.

Специальное обращение к модели человека в экономической теории сопряжено с критикой в адрес экономистов, связанной с тем, что человеческая природа представляется в духе приобретательских, эгоистических мотивов, что многими считалось искажением чело­веческой природы. Отсюда такое внимание к мотивационной со­ставляющей модели человека в отличие от информационной. Если мотивационная составляющая модели человека фактически отвеча­ет на вопрос, что движет человеком в его решениях и действиях, то информационная отражает ответ на вопрос, насколько адекватна, своевременна и полна информация, которую получает индивид, а так­же в какой степени он эту информацию может обработать для при­нятия решения.

В данном случае следует выделить два подхода, которые сфор­мировались в экономической теории и с некоторыми модифика­циями существуют в настоящее время: антропологический и ме­тодологический.

В рамках антропологического подхода, последовательным представителем которого можно считать Н. Сениора, доказыва­лось, что экономический человек — это человек, который сущест­вует в действительности. Таким образом, эгоистическая мотивация признавалась естественной, что соответствовало акценту на онто­логическое основание модели экономического человека. В числе оговорок, которые сопровождали данное положение, следует вы­делить две.

1. Стремление к приобретению предметов, составляющих бо­
гатство, хотя и присуще всем людям, но в разной степени.

2. Не принимаются во внимание факторы, которые искажают
приобретательскую мотивацию человека.

Заметим, что антропологическая версия модели экономиче­ского человека корреспондирует с функциональным определени­ем рациональности.

Впервые методологическая версия экономического человека появилась в работах Джона Стюарта Милля. В отличие от антро­пологического в рамках методологического подхода экономиче­ский человек считался абстракцией, которая хотя и отражала не­которые черты реального человека, но не могла отождествляться с ним.

Понимание экономического человека как абстракции, некото­рого упрощения открывает возможности детального, операцио­нального исследования поведения человека, что и было реализо­вано в последующем развитии экономической теории наряду с априорными предпосылками как необходимым атрибутом абстра­гирования. Данный поход корреспондирует с инструменталист­ским определением рациональности.

Другим путем шел основоположник английского утилитаризма Джереми Бентам. Он не был, строго говоря, экономистом, но считал, что «у философии нет более достойного занятия, чем оказывать поддержку экономике…», а его реальное влияние на образ человека в буржуазной политэкономии не уступает влиянию Смита. Целью всякого человеческого действия и «предметом каждой мысли любого чувствующего и мыслящего существа» Бентам провозгласил «благосостояние (well-being) в той или иной форме». Науку или искусство достижения этого благосостояния - «эвдемонику» - Бентам считал единственной универсальной общественной наукой. Благосостояние автор предлагал измерять вычитанием суммы страданий из суммы удовольствий за данный период времени. В отличие от Смита Бентам не доверял согласование индивидуальных «стремлений к благосостоянию» рынку и конкуренции. Он считал это прерогативой законодательства. Но если меркантилисты противопоставляли интересы

индивида интересам общества, на страже которых стоит законодатель, то Бентам полагал, что интересы общества - не более чем сумма интересов граждан, и идеальный свод законов должен быть построен по принципу «максимального счастья для всех».

Основные черты концепции человеческой природы по Бентаму (в сравнении с моделью Смита и Рикардо):

1. Претензия на универсальность. (Классики ограничивались чисто экономической сферой.)

2. Надклассовый характер: человек у Бентама настолько абстрактен, что принадлежность к капиталистам, рабочим и землевладельцам для него несущественна.

3. Гедонизм - последовательное сведение всех мотивов человека к достижению удовольствий и избеганию огорчений. (Исходя из универсальности, богатство рассматривается лишь как частный случай удовольствий).

4. Счетный рационализм: каждый человек в состоянии производить все те арифметические действия, которые нужны для получения максимума счастья, а ошибка возможна лишь в результате недостаточной способности к арифметике, пристрастной оценки или предрассудков.

5. Пассивно-потребительская ориентация - следствие гедонизма. «Бентамовский человек» нацелен на немедленное потребление, а сфера производства его интересует очень мало.

6. Место, которое концепция человеческой природы занимает в экономическом анализе. Классикам «экономический человек» был нужен только как исходная предпосылка объективного исследования «естественного порядка» вещей.

Бентам же считал политэкономию частной отраслью «эвдемоники» и целиком оставался в рамках «этического» аспекта. В целом концепция гедониста-счетчика является порождением буржуазного общества того времени. Однако эта искусственная абстракция, претендующая на роль вечной истины, стоит гораздо дальше от живой экономики и от жизни в целом, чем концепция «экономического человека» у классиков. «Представляющееся совершенно нелепым сведение всех многообразных человеческих взаимоотношений к единственному отношению полезности - эта по видимости метафизическая абстракция проистекает из того, что в современном буржуазном обществе все отношения практически подчинены только одному абстрактному денежно-торгашескому отношению». Эта абстракция превращает специфический закон капитализма - стремление капиталистов к максимальной прибыли - во «всеобщий природный закон стремления к наибольшей выгоде, лежащий в основе всей человеческой деятельности».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 Таким образом, исходя из вышесказанного, возникает облик «компетентного эгоиста», который рационально и независимо от других преследует собственную выгоду и служит образцом «нормального среднего» человека. Для подобных субъектов всякого рода политические, социальные и культурные факторы являются не более чем внешними рамками или фиксированными границами, которые держат их в некой узде, не позволяя одним эгоистам реализовывать свою выгоду за счет других слишком откровенными и грубыми способами. Именно указанный «нормальный средний» человек и положен в основу общей модели, которая используется в произведениях английских классиков, и обычно именуется концепцией «экономического человека» (homo oeconomicus). На данной модели, с определенными отклонениями, построены практически все основные экономические теории. Хотя, разумеется, модель экономического человека не оставалась неизменной и претерпела весьма сложную эволюцию.

      В общем виде модель экономического человека обязана содержать три группы факторов, представляющих цели человека, средства для их достижения и информацию о процессах, посредством которых средства ведут к достижению целей.

    Значение  модели экономического человека для  истории экономической мысли  состоит в том, что с ее помощью  политическая экономия выделилась из моральной философии как наука, имеющая свой предмет, – деятельность экономического человека.

      Классическая  политическая экономия (Адам Смит, Давид Рикардо, Джон Стюарт Милль) рассматривала экономического человека как существо рациональное и эгоистичное. Этот человек живет согласно собственному интересу, даже можно сказать – собственной корысти, но апелляция к этой корысти отнюдь не вредит общественному интересу и общей выгоде, а наоборот способствует его воплощению в жизнь.

      «Человек постоянно нуждается в помощи своих ближних, и тщетно будет он ожидать ее лишь от их расположения. Он скорее достигнет своей цели, если обратиться к их эгоизму и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что он требует от них. Всякий, предлагающий другому сделку какого-либо рода, предлагает сделать именно это. Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно, – таков смысл всякого подобного предложения. Именно таким путем мы получаем друг от друга значительно большую часть услуг, в которых мы нуждаемся. Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими собственных интересов. Мы обращаемся не к их гуманизму, а к их эгоизму и никогда не говорим о наших нуждах, а о наших выгодах».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бартенев С.А. История экономических учений: Учебное пособие. - М.: "Юрист",2002.
2. Агапова И.И.  История экономических учений: Курс лекций. - М.: "Юрист".2005.
3. Гусейнов Р.М., Семенихина В.А. История экономических учений: Учебник. - М.: "Омега"  2006.

4. Шаститко А.Е. Модели человека в экономической теории: Учебное пособие. – М.: ИНФРА-М, 2006.

5.  Рой О. М. Исследования социально-экономических и политических процессов: Учебник для вузов. - СПб.: Питер, 2004.

6. Орехов А.М. Методы экономических исследований: Учебное пособие. - М.: ИНФРА-М, 2009.